Здесь, в теснине Крымских гор, любое событие приобретает свое звучание – в силу местных масштабов. И если несколько лет назад много говорили о лошади, провалившейся в колодец, то позапрошлый год прошёл в спорах о конфессиональной принадлежности развалин на пригорке. А вообще-то Красносёловка – место тихое, далёкое от суеты городов, и потому, наверное, привлекательное.
Конечно, здесь происходила масса и других событий – таких, которыми полна жизнь любого отдалённого села. Тут тебе и проблемы с перевозкой детей в Криниченскую школу, и «футбол» с трансформатором электросети – за него никак не могут взять ответственность сельсовет или РЭС, и грядущая, пугающая зима – без электричества, с занесённой снегом дорогой. А ведь эта самая дорога – прямой путь из Белогорска до морского побережья. И развитие этого шоссе Джанкой-Приветное может сделать город у Белой Скалы отчасти приморским. А соответственно поднять сёла по пути – Криничное, Головановку, Красносёловку, Приветное, да и Карасевку с Кирпичным тоже.
А пока, в теснине гор Кара-Тепе и Кабарга – тишина. Но тут она такая звенящая, что, сидя во дворе, кажется – оглох. Так привычен стал нам вечный шум города! Именно из-за этой тишины, а также чистой воды, воздуха, который хочется есть, отсутствия покрытия мобильной связи – и выбирают Красносёловку и дачники из Одессы или Киева, и последователи разных экзотических учений, и любопытные туристы.
А иначе как объяснить, что местных жителей – исконных уроженцев Ени-Салы-Красносёловки, в селении нет. Живет несколько семей белогорцев, ушедших в эти лесистые места, на своих дачах. А все остальное – это либо летние дачи одесситов и киевлян, или – под продажу. А цены на них, скажу вам, кусачие…
История этого селения – стара и многогранна. Первое документальное упоминание села встречается в 1652 году в османских налоговых ведомостях, где поимённо перечислены османские подданные — немусульмане. Это были крымские греки — потомки алан, по мнению ведущих крымских историков А.Герцена и Ю.Могарычева. По «Ведомости о выведенных из Крыма в Приазовье христианах» генерала Суворова от 18 сентября 1778 года из деревни Янисоль выселен 831 грек (437 мужчин и 394 женщины), основавших в Приазовье, в память о родине, село Большой Янисоль.
По Ведомости о числе селений состоящих в Феодосийском уезде от 1805 года в деревне Ени-Сала числилось 31 двор и 128 жителей, исключительно татар. На карте 1842 года в деревне Ени-Сала обозначено 54 двора – селение растёт. Еще спустя двадцать лет – это типичная татарская деревня с 57 дворами, 180 жителями и мечетью. Перепись 1897 года зафиксировала в деревне 545 жителей, из них 539 татар.
При Советской власти, до войны, Ени-Сала была центром Ени-Сальского сельсовета Карасубазарского района. Мечеть, как и всякий религиозный «опиум», была заброшена. Постепенно забылась и ее история – во времена греков здесь был христианский храм. Известный краевед Ирина Лесина изучала окрестности и историю селения и в своих путеводителях так рассказывает о судьбе этой церкви: «По статистическим данным 1783 года, в Ени-Сале осталось после выселения греков 85 пустых домов и большая церковь Федора Тирона и Стратилата. В 1794 году в этой деревне побывал П. Паллас, а в 1833 году — П. Кеппен; оба они упоминают в своих книгах о живших здесь ранее греках и о красивой церкви. В 1898 году её здание ещё стояло и было описано и зарисовано известным крымским ученым Арсением Маркевичем. Однако, по его мнению, это был тип постройки не греческий, а явно армянский. Незадолго до приезда Маркевича со стены церкви исчез камень с надписью, которая, наверное, могла бы рассказать о её строителях и времени постройки». Известия Таврической ученой архивной комиссии за позапрошлый век подтверждают слова краеведа. Но не так давно из-за этих развалин разгорелся спор, и нешуточный. Истина, как правило, посередине и она в том, мусульмане не всегда рушили церкви, а зачастую просто переделывали их в мечети, самый «большой» пример – Святая София в Стамбуле. А уж в многонациональном и многоконфессиональном Крыму это тоже встречалось. То, что этот храм в Ени-Сале также был переделан, говорят и остатки его планировки, и найденный в одном из огородов медный полумесяц – наверное, с минарета. Конечно, лет сто им пользовались правоверные. Другое дело, что сейчас используют всеобщее незнание истории в интересах сил, историю знающих…
Во время Великой отечественной войны здесь произошел один из первых и успешных боев крымских партизан с захватчиками. Группа под командованием Ивана Ермолаевича Мотяхина провела несколько схваток, в которых удачно применяла маневр. Было это и 3 января 1942 года, когда партизаны вели боевые действия в целом в поддержку Керченско-Феодосийского десанта, а в частности – разгромили румынский гарнизон и заняли деревню Ени-Сала. Командир Ичкинского отряда Михаил Ильич Чуб считал этот бой самым удачным за все время своего пребывания в партизанском лесу. В успехе этой боевой операции важную роль он отводил действию боевой группы Мотяхина.
Ени-Сала пережила ещё одно выселение, на этот раз — татар Крыма. В послевоенные годы – это тихое селение в горах, потихоньку вымирающее и сонное. В конце восьмидесятых здесь стали давать участки под дачи, но охотников ехать в лесные дебри было немного. Что-то бросили, что-то не достроили. Но вот Владимир Блинцов поселился здесь всерьёз. Он, известный в Крыму рыбовод, выпускник знаменитой Тимирязевской академии построил тут домик и начал выращивать…. Сложно сказать, что он не выращивает здесь, на почти полукилометровой высоте Крымских гор – от обычных помидоров до экзотических киви. Во всем ему помогает жена, Надежда Семеновна – особенно в переработке всего выращенного, как правило, с рекордными урожаями.
Несмотря на многочисленные разрушения, выселения жителей, типовые застройки советской эпохи и дачную лихорадку, село сохранило архитектурные особенности и колорит типичного крымского горного селения начала ХХ века. В старой части села все еще жмутся к склонам саманные домики крытые желобчатой черепицей — «татаркой», а длинные террасы покоятся на резных деревянных столбах. В одних по-прежнему живут люди, другие стоят пустыми, некоторые уже начинают разрушаться. Именно это путешествие во времени и привлекает туристов. Как говорят в Интернете посетившие Красносёловку, «что-то романтичное есть в прогулке по улицам живой истории, и сам по себе просыпается своеобразный охотничий азарт – сфотографировать или нарисовать, сохранить хотя бы на изображении ту, уже прошедшую эпоху, последние следы которой чудом сохранились тут, в горах». И с этим трудно не согласиться.
Тянется сюда творческий люд. Несколько лет назад поселился известный скульптор и кузнец Алексей Плисс – в доме, которому не меньше столетия, типичной «сакле». Именно его творчество – на грани огня и металла – неизбежно вызывает восторг гостей этих мест. Но Лёша напитывается окружающей тишиной не только для создания скульптур – здесь хорошо пишутся стихи. А соседи Плисса – киевляне Женя и Ксюша – отличные переводчики, Евгений знает в совершенстве несколько европейских языков. По его словам, в этих местах очень хорошо даётся перевод философских работ. Напротив Лешиной «сакли» через речку и дорогу, у самого леса живописно расположился двор с особняком — это дом известных целителей Сафиуллиных.
Восторг творчества и бесхозный трансформатор, нешуточные межнациональные страсти и природная тишина вечерами, исцеление души и отсутствие даже крошечного магазина. Интересно, а на какие события ещё способен этот волшебный край в крымской глубинке?
Сергей Ткаченко.
