Юрист, создатель общественной организации «Вместе» Жан Викторович Запрута родился 16 сентября 1974 году в Крыму, в селе Вишневка. Его мать Вера Васильевна, после окончания мединститута, по распределению переехала в Крым с Винницы. Здесь же встретила будущего отца Жана Виктора Васильевича.
ОТ КУРСАНТА ДО ЮРИСТА
— Жан, не стремлюсь показаться оригинальным, поэтому задам вам вопрос, который задают все, при знакомстве с Вами…
— Я понял. Не продолжайте. Отвечаю. Родился в годы расцвета советско-французской дружбы. На большом экране в то время шли прокатом французские ленты, в том числе с любимым актером моей бабушки Жан-Полем Бельмондо. На экраны как раз вышел фильм «Великолепный». Бабушка предложила назвать внука именем этого выдающегося актёра.
— А Вам приходилось бывать на родине… На родине своего имени?
— Да, жил непродолжительное время во Франции – в Марселе и Лионе. Правда из-за правил написания, моё имя, наша паспортная система, вписала в загранпаспорт не как Jean (Жан), а — Zhan (Зан).
— Но всё равно хоть какое-то время Вы ощутили себя французом?
— Вряд ли, в полной мере, я чувствовал себя настоящим французом. Ведь я не мог пользоваться всеми благами «старого света», загорать на Лазурном Берегу, пить сухое вино в парижских кафе, мне приходилось работать и соответственно зарабатывать для своих родных, которые были на Украине.
— Юристом Вы стали уже в двухтысячные. А чем занимались до этого?
— После школы я поступил в Алма-Атинское Высшее военное командное училище, проучился год, но в связи с распадом СССР командование заставило курсантов написать заявления о переводе на Украину.
На Украине моя военная карьера закончилась, не начавшись. Я был переведен в Киевское Высшее военное командное училище, но в связи с его расформированием, мне предложили осваивать гражданскую профессию.
Один полковник спросил, знаю ли я какую гражданскую профессию я получу после окончания военного училища? Я ответил: «Инженер бронетанковой техники». «Ну и куда ты с такой профессией денешься? Сейчас на Украине 27 военных училищ расформировывается, а остается только 8. Из 10 офицеров выпускников будут трудоустроены только 2». Я послушал и демобилизовался. В 1992 году поступил в Одесское училище милиции, как мой отец. Закончил его в 1994 с красным дипломом, после этого два года отработал в милиции.
— Почему Вы решили стать стражем порядка?
— В силу своего характера и убеждений, я максималист. Приемлю только то, что делается по закону. И стараюсь всегда докопаться до истины.
БАХЧИСАРАЙСКИЕ БАТАЛИИ
— А так как Истина «закопана» глубоко Вы решили усилить образование, чтобы легче до неё добраться?
— Примерно так. После работы в милиции я работал в разных местах, торговал на рынке сельскохозяйственной продукцией, изготавливал железобетонные изделия, даже был охранником и таксистом, но затем решил продолжить образование и закончил Киевский университет права Академии наук Украины.
В 2006 году устроился юристом на рынок Бахчисарайского районного потребительского общества. Это было моё боевое крещение на новом поприще. Причем, в прямом смысле слова.
— Крымская пресса писала в то время о конфликтах и столкновениях проходящих вокруг вашего подопечного рынка. Мне тоже приходилось освещать эти события. Напомните читателям, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор?
— Директор Бахчисарайского историко-культурного заповедник Евгений Петров подал на нас заявление в Хозяйственный суд АР Крым, в котором указывал, что нахождение рынка в непосредственной близости с памятниками истории дюрбе (ханские усыпальницы — А.В.) незаконно, так как рынок находится на охранной зоне памятников.
Мы выиграли все суды, потому, что охранные зоны памятников в районе рынка не были установлены, Более того, на территории города десятки подобных объектов, и если возле каждого установить охранные зоны с определенным радиусом, то придётся снести пол Бахчисарая.
— Неужели Петров не знал об этом?
— Прекрасно знал. Уже позже Евгений Владимирович признался, что его меджлисовцы заставили написать заявление о якобы нарушении нами охранных зон. Конечно, истинная причина конфликта была не в сохранности памятников, которые никто не собирался разрушать. Всё гораздо проще: несколько бахчисарайцев в 2003 году открыли в городе еще один рынок, который пустовал. К слову, в этот рынок были вложены деньги определенных функционеров меджлиса. Так вот, обманом, угрозами и силой владельцы нового рынка пытались закрыть наш рынок и потребовать, чтобы наши торговцы перешли к ним.
— Вы сказали «угрозами и силой»?
— После того, как мы оградили свой рынок забором, и дюрбе оказалось за его пределами, меджлисовцы поняли, что никакими законными способами на нас повлиять не смогут. Тогда началось полное беззаконие – злодеи стали крушить нашу собственность, сжигать стеллажи, поливать прилавки отработанным маслом. Когда мы начали наводить порядок на своей территории, нападавшие на рынок татары препятствовали уборке.
— Некоторые газеты писали, что Вы якобы напали на «беззащитную» толпу меджлисовцев и избили одного человека?
— Драка действительно была. Мне пришлось разобраться с одним говорливым типом. Но потасовка была честная. И, отдать должное моему противнику, он отказался подавать на меня заявление в милицию. Тема была закрыта.
О МЕДЖЛИСЕ
— В нашем разговоре несколько раз промелькнуло слово «меджлис». А так как нас читают не только в Крыму, поясните нашим российским и зарубежным читателям, что это за организация?
— Так называемый «крымско-татарский меджлис» – это нелегитимная, незаконная, не зарегистрированная в органах власти общественная организация, якобы представляющая интересы всех татар Крыма. Организация с заметно выраженным русофобским и националистическим оттенком.
Однако, вместо того, чтобы закрыть, запретить преступную организацию и привлечь к ответственности её лидеров, киевские и крымские власти стали заигрывать перед меджлисом. В результате чего, я это утверждаю, за два минувших десятилетия Украина, за бюджетные деньги вырастила из определенного круга крымских татар экстремистов.
— Можно подробней?
— В начале девяностых, после возвращения в Крым, татары объединялись по принципу землячества. Причины для консолидации были, ведь права репатриантов, поначалу, действительно нарушались – неохотно выдавали земельные участки, паспорта граждан Украины и т.п. Власть, вместо того, чтобы решать проблемы самой большой части репатриантов — татар, вынудило их на захваты государственной и частной земли (впрочем, захватчиков это не оправдывает).
На фоне борьбы за права татар и расцвел пресловутый меджлис – организация со своими принципами, противоречащими… Законам Украины! К примеру, основной задачей меджлиса значится становление крымско-татарского независимого государства, в котором меджлис будет играть главенствующую роль. Планировалось, что меджлис станет надпарламентским органом, с который крымский парламент будет согласовывать свои решения. Все недра Крыма должны быть собственностью исключительно крымско-татарского народа и т.д., Все это прописано в решении первого курултая т.н. меджлиса.
— Что же предприняла власть? Наказала лидеров меджлиса?
— Наоборот, чтобы как-то наладить работу с татарами, власти не придумали ничего лучшего, чем пустить козла в огород: назначить меджлисовцев на руководящие должности в Республиканский комитет Автономной Республики Крым по делам межнациональных отношений и депортированных граждан, сделать главами комиссий по решению вопросов репатриантов, и т.п.
— Насколько мне известно из Крыма «за компанию» с крымскими татарами были депортированы и некоторые другие народы, которые не были запятнаны коллаборационизмом. Среди них крымские армяне, крымские болгары, крымские греки, крымские немцы, крымские итальянцы, крымские цыгане, крымские венгры, крымские румыны. Так что их судьбу также решали и решают закрепившиеся у власти меджлисовцы?
— В основном, да. И можно только догадываться сколько средств оставалось на обустройство репатриантов из этих народов… В Крыму «депортированный» означает только «татарин». Представьте картину. Сидит во главе Рескомнаца меджлисовец, назовём по имени – Сервер Салиев. Он прекрасно знает, что на обустройство депортированных из бюджета Киева и Крыма выделено 100 миллионов (а за минувшие двадцать лет — более полутора миллиарда(!!!) гривен. Руководство меджлиса, разумеется, также знает о транше и посылает по селам, в которых живут татары, и где за бюджетные деньги должна проходить газификация, своих гонцов.
Гонцы требуют у татар-селян выйти на площадь с определенными политическими требованиями. И врут, что за это меджлис — спаситель (а не Киев и Крым) проведёт татарам газ. Обманутые люди выходят, руководство меджлиса опираясь «на мнение народа» выдвигает властям свои политические, зачастую русофобские, требования. А после этого проводят газ. За народные, за наши с вами деньги.
— Мне кажется, что в последнее время активность меджлиса ослабла?
— Да, это так. А причина проста – Рескомнацу перестали отстегивать миллионы как раньше. А нет денег, нет рычага воздействия на татарские массы. Вот митинги и поредели.
— А почему денег для репатриантов стало меньше?
— Потому, что за двадцать лет, даже в ущерб других народов Крыма, в том числе и коренного народа – славян, все экономические вопросы татар были решены. Все суммы давно обнародованы, а если до кого средства не дошли, их следует искать в местных отделениях меджлиса.
— Вы были одним из активных противников принятия меджлисовского законопроекта о восстановлении прав депортированных народов. Почему?
— Потому, что права ранее депортированных народов в Крыму не ущемлены. Татары не могут устроиться на работу в Крыму? Могут. Не могут работать в органах исполнительной власти? Могут. И работают! Этот закон нужен был меджлисовцам для того, чтобы в Крыму и на Украине тлел постоянный межнациональный конфликт – ведь экономически исполнить подобный закон было бы невозможно.
— На сегодняшний день татары, как равноправные жители Украины состоялись. Чего же они еще хотят?
— Сегодня крымские татары, а точнее меджлис, выходит на идеологический фронт. Так, меджлисовцы упорно муссируют тему реабилитацию коллаборационистов. К примеру, еще оранжевые власти разрешили татарам похоронить эсэсовцев в Крыму, устроить музеи одного из них.
Мы же включились в работу по недопустимости оправдания и пропаганды фашизма на нашей земле.
ПЕРВЫЕ ШАГИ В ПОЛИТИКЕ
— С меджлисом ясно. Но как Вы, юрист, вдруг ступили на стезю политики?
— Я не зря уделил столько внимания событиям на бахчисарайском рынке. Тогда я убедился, как любой бытовой конфликт в Крыму, связанный с татарами, обязательно переводится на религиозные или политические рельсы. Примеров сотни. Среди последних – камешек попавший в лобовое стекло машины бывшего лидера меджлиса. Помните, какой вой поднялся – покушение на политического деятеля!
Или абсолютно бытовая история с актером Паниным. Скорее всего актер был действительно неправ, но рядовую бытовуху, «портные» из меджлиса тут же перекроили в политическое дело.
— Зато, когда татарами в Крыму совершаются тяжкие преступления – убийства русских людей, изнасилование славянских женщин, власти лепечут как попугаи: «Преступность национальности не имеет!» Куда же крымчанам обращаться в поисках правды?
— Действительно, хуже всего приходится простым крымчанам, прежде всего славянам, у которых различными обманными путями меджлисовцы отобрали собственность – землю, дома, бизнес. Власть и закон стыдливо отворачивается от разрешения этих проблем. Стараются избегать межнационального конфликта. Тем самым усугубляют его. Игра в толерантность довела до того, что не только в различных межнациональных комитетах главенствуют татары, в местной администрации, прокуратуре, милиции также командуют татары. И как вы думаете, чью сторону возьмет чиновник-татарин, когда к нему обратиться за помощью пострадавший крымчанин иной национальности?
— Чтобы помочь землякам, пострадавших от бездушия властей, Вы и создали правозащитную организацию?
— Можно и так сказать. А в 2006 году после беспорядков на Бахчисарайском рынке я познакомился с Председателем постоянной комиссии ВС Крыма по культуре и спорту Олегом Родивиловым. Олег Леонидович предложил мне заняться юридической помощью простым крымчанам, от которых отвернулись власть и закон. Я согласился.
Созданная мной, и зарегистрированная путем уведомления, общественная организация «Вместе», ставит главной задачей контроль за соблюдением закона, и его главного принципа – равенства. Не должно быть привилегий по национальному признаку. Еще древние греки утверждали, что по закону жить выгодно: можно спланировать своё будущее. А когда вокруг бардак, мы не знаем, что будет завтра.
— И с тех пор Вы помогаете народу бороться за его права?
— Народ и его права понятия абстрактные. Славянский народ, зачастую, неблагодарен. Не имеет исторической памяти. Можешь долго помогать и объяснять людям что к чему, а завтра им предложат по бутылке пива и они проголосуют за того, кого укажут. Это несколько охладило мои «миссионерские» порывы. Поэтому я занимаюсь решением не «всенародных вопросов», а проблемами каждого конкретного человека. Довожу решение этой проблемы до логического конца.
— Вы помогаете только славянам?
— Нет. Национальность и вероисповедание наших клиентов значение не имеют. Среди недавних клиентов – азербайджанцы. У них, к слову, отбирают бизнес их единоверцы, татары.
Повторюсь, мы отстаиваем имущественные права. И не позволяем, чтобы бытовой конфликт перешел в межнациональную плоскость.
— Наверное, с татарами у вас непростые отношения?
— Непростые отношения с нарушителями закона. Я не общаюсь с экстремистами и людьми, которые ставят себя выше других по национальному признаку. Я не только им не помогаю, но где могу – ставлю на место. А среди татар у меня есть и товарищи, и даже партнеры, с кем веду юридические дела. К слову, среди учредителей нашей организации «Вместе» есть крымская татарка.
— Можно ли сказать, что Вы оказываете консультацию только по узко-бытовым темам, связанных, прямо или косвенно, с национальным вопросом?
— Нет. Спектр правовой защиты граждан гораздо шире. Однажды мне пришлось вступить в спор с Министром труда и социальной политики Украины Михаилом Папиевым. Отстаивал свою точку зрения по вопросу помощи малообеспеченным семьям и матерям одиночкам.
— О чём шла речь?
— Согласно закону на Украине положена материальная помощь малообеспеченным семьям и матерям одиночкам. Но каков размер этой помощи? Есть специальная методика расчета, где учитывается совокупный доход семьи. Если этот совокупный доход семьи меньше прожиточного минимума, то государство доплачивает до минимума.
Так вот, наше государство выставляет перед Европой свои законы, Европа читает – замечательные законы! Это ж надо, как хорошо, думают за бугром, Украина помогает бедным! Но хитрость в том, что уже внутри страны выходят постановления Кабинета министров, подзаконные акты, где понятие «прожиточный минимум» заменяют термином «Уровень обеспечения прожиточного минимума», который в три раза меньше прожиточного минимума!
И получается, что выплачивают людям помощь на основе подзаконных актов, а это, повторюсь, в три раза меньше, чем предусмотрено законом! То есть прожиточный минимум к примеру 1300гр, а уровень обеспечения прожиточного минимума – 500. Поэтому, если совокупный доход семьи 510 гривен, то эта семья ничего не получит. Кстати такие хитрости были применены еще премьер министром Украины Ющенко, чьи руки «ничого нi крали». Сейчас этот правовой беспредел, к сожалению, продолжается.
— Чем еще занимается общественная организация «Вместе»?
— Защитой культурного наследия: на данном этапе спасаем дом Арендта и бьёмся за создание мемориала на территории бывшего концлагеря в поселке Красном. И, как бы шаблонно это не звучало, мы пытаемся решить крымскую проблему №1…
— …Проблему русского языка?
— Проблему русского языка. Вопрос языковой коммуникации, даже на мелком уровне, создаёт массу проблем. В частности — общение с органами власти. В суде требуют подавать документы на украинском языке. А некоторые крымские судьи, которые должны помочь людям, объяснить решение суда, другие судебные вопросы, отвечают одно «це державна мова, ви повiнни знати».
— Коль затронули тему… Жан Викторович, слышал, что Вы едва не стали судьей, и даже выиграли конкурс. Почему же Вы до сих пор не в судейской мантии?
— Меня не рекомендовали на эту высокую должность. Официальное основание, что я не обладаю высокими моральными качествами судьи.
— Можно только позавидовать жителям полуострова, где в судах работают столь высокоморальные и в совершенстве знающие главное — «державну мову» — судьи… Но вернёмся к вам. Сколько стоят ваши юридические услуги в обществе «Вместе»?
— Желающие обратиться ко мне могут оставить свой вопрос в колонке «Вопрос юристу» на этом сайте. Что касается оплаты, то я могу позволить себе помогать нуждающимся бесплатно. Для жизни мне хватает средств от адвокатской практики.
— Кроме вас в организации «Вместе» есть юристы?
— Да, это специалисты из Ассоциации «Защитник» Алексея Белана, юристы движения «Севастополь-Крым-Россия» и другие. Один бы я сделал немного. Победы мы можем добиться только сообща. Вместе.
Алексей Васильев,
член Союза журналистов России
