АНАТОМИЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА. Часть 3.
В этой работе дан анализ трансформации института «Курултай-Меджлиса» из национального органа репрессированного народа в сообщество лиц, далеких от идей решения проблем крымскотатарского народа, и степень вовлечения в этот процесс государственных и международных организаций.
Издание 2-е, исправленное и дополненное
Использование издания целиком или любой его части без разрешения автора влечет ответственность в соответствии с действующим законодательством.
(С) Ибадуллаев Н.
Часть 3.
Жертвам депортации посвящается…
Правда, не повезло еще одному активному строителю крымскотатарской автономии в песках Мубарека - Якубу Ипчи. Общество «Ираде» не набрало необходимого количества голосов. А вот находящемуся в заключении по обвинению в отмывании денег на строительстве «потемкинских деревень» для крымских татар Абмеджиту Сулейманову повезло больше: по ходатайству М. Джемилева ему было позволено вначале баллотироваться в делегаты Курултая, а затем (заочно) по той же протекции М. Джемилева войти в состав Меджлиса.
Главные же специалисты по получению грантов Лютфи Османов и Айдер Сеитосманов просочились в Меджлис по списку «Милли Хакъ». Еще одна примечательная личность – некто Рустем Б., который вместе со всем составом Евпаторийского регионального меджлиса, включая председателя, оказался в СИЗО и ждал этапирования в Россию за захват в заложники в 1997 году женщины с ребенком и вымогательство денег с ее мужа – гражданина Российской Федерации, баллотировался по списку главного избирательного блока. Тогда вмешательство М.Джемилева и депутатов фракции «Курултай», а также их высоких покровителей в Симферополе и Киеве позволило ему не только избежать наказания, но позже стать полноправным кандидатом в делегаты Курултая.
Успешно вошли в число делегатов Курултая и бюрократы кооптированные в состав Крымской номенклатуры лица крымскотатарской национальности: от председателя Рескомнаца Эдипа Гафарова, заместителя Представителя Президента Украины в Крыму Ремзи Хаваджи, заместителя начальника ГУ МВД Украины в Крыму бывшего депутата ВС Крыма (от Курултая) Рефата Кенжалиева, а также заместителей глав райадминистраций до рядовых работников отделов межнациональных отношений. Мандат «народного представителя» получила даже личный секретарь М.Джемилева Мерьем Ваитова.
В целом социальный состав 4-го Курултая, состоявшегося в ноябре 2001 года в г. Симферополе, выглядел следующим образом: средний возраст делегатов – 46,8 лет (на предыдущем Курултае он составлял 59 лет). Среди делегатов присутствовали: 2 народных депутата Верховной Рады Украины (соответственно, председатель и его первый заместитель по «Курултай-Меджлису»), три должностных лица от Совмина автономии, столько же – от ГУ МВД Украины в Крыму, 6 зампредов райгосадминистраций, 3 заместителя городских голов, один зам городского головы, 13 начальников управлений, отделов и специалистов при горрайадминистрациях, 4 руководителя УКСа, управляющий трестом, директор СМУ, 2 сотрудника Муфтията Крыма, 20 председателей региональных меджлисов, 4 – местных, 5 работников масс-медиа, по одному редактору и директору издательств, 2 директора музея, главврач, директор школы, директор республиканской библиотеки, 26 предпринимателей и 11 представителей общественных фондов.
Изменился и количественный состав Курултая – 246 делегатов против 170-ти на 3-м. В новом составе Курултая оказалось 76 человек из избиравшихся в декабре 1997-го. Выбыли большей частью те делегаты, которые, проживая вне пределов Украины, не оформили украинского гражданства.
Из отчета Центральной избирательной комиссии по выборам делегатов 4-го Курултая: «Для организации выборов в Краснодарском крае был командирован член ЦК Адильсеитов Рефат, однако проживающие там наши соотечественники еще не приняли гражданства Украины, и поэтому выборы не проводились».
Курултай подтвердил полномочия председателя Меджлиса, одобрил подписанный последним договор о сотрудничестве с партией Народный Рух Украины, утвердил новый Регламент, по которому председатель может без какого-либо обсуждения отводить 1/10 часть кандидатов в Меджлис, заслушал доклад председателя, гостей Курултая, принял ряд дежурных обращений в адрес высоких инстанций и благополучно завершил свою работу: Курултай отверг предложение делегата ветерана Национального движения Эльдара Шабанова внести на рассмотрение сессии вопрос «О реализации Декларации о национальном суверенитете крымскотатарского народа», принятой 2-м Курултаем (1991).
Вне рассмотрения остался и принятый за две недели до начала работы Курултая (25 октября) Верховной Радой Украины Земельный кодекс Украины, оставивший без земли 2/3 крымских татар. Среди сил, добивавшихся в парламенте Украины принятия этого закона, были, как мы уже отмечали, обе фракции Руха Украины, то есть все происходило при участии как М. Джемилева, так и Р. Чубарова.
Из доклада М.Джемилева на сессии 4-го Курултая: «Крымскотатарское национальное движение, отстаивая права своего народа, может стать в оппозицию к существующему правительству Украины, к его парламенту, выступать против политики и конкретных действий самых высоких должностных лиц в государстве, если их политика и действия наносят ущерб интересам нашего народа, но никогда и ни при каких обстоятельствах оно не должно действовать против фундаментальных основ украинского государства, совершать какие-либо действия, которые могут привести вред его независимости и территориальной целостности.
Эти акции всегда должны быть мирными, не наносить ущерба законным интересам рядовых граждан, и должны немедленно прекращаться по решению Меджлиса, если создается угроза их использования в собственных интересах антигосударственными и деструктивными силами».
М.Джемилев не уточнил, что он считает «фундаментальными основами украинского государства», но сказано все предельно ясно. Принятая парламентом Украины 28 июня 1996 года Конституция не содержит норм, обеспечивающих восстановление государственности крымскотатарского народа, а государственная доктрина формирования украинской нации как политической общности и единого народа из всего существующего населения обрекает крымских татар, как этнос, на неминуемую ассимиляцию. Тем не менее, Конституция Украины, как и Конституция Автономной Республики Крым, называемая М. Джемилевым «ублюдочной», тоже является одной из «фундаментальных основ украинского государства», о которых так печется глава Меджлиса.
Практическая деятельность «Курултай-Меджлиса» – это безропотное исполнение раз и навсегда полученной установки: «не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина». Остальное – Курултаи, митинги и прочая бутафория – необходимо только для прикрытия жалкой участи обанкротившегося политика, паразитирующего на бедственном положении народа.
Сегодня, по прошествии почти пятнадцатилетнего срока практической деятельности централизованной структуры, «Курултай-Меджлис» (включая его прообразы в виде ЦИГа и ОКНД), имея возможность по практическим результатам оценить декларировавшиеся задачи, будучи знакомыми с ранее белыми пятнами из биографии лидера этой структуры М.Джемилева, благодаря опубликованным воспоминаниям его бывших ближайших сподвижников, прежде всего Реишта Джемжева, Энвера Аметова, Аввы Азаматовой, заявления принципиального противника М.Джемилева Ю.Б.Османова о «Курултай-Меджлисе» как проекте спецслужб, не кажутся такими невероятными, какими они представлялись новой волне активистов Национального движения 10-15 лет назад.
Гипертрофированное тщеславие, параноидальная жажда власти, корысть и лицемерие были именно теми слабостями на которых играли и продолжают играть все спецслужбы мира, для прямого или косвенного управления объектом разработки. Всех указанных черт характера М.Джемилева всегда было предостаточно, если не сказать, что сам характер лидера «ЦИГа – ОКНД – Меджлиса» целиком из них и состоял.
Если принять утверждения Ю.Б. Османова за истину, а это означает признание, что между спецслужбами и М.Джемилевым был заключен пакт о сотрудничестве, где за обеспечение гарантированного лидерства в Национальном движении крымских татар будущий «лидер» приложит усилия для создания централизованной структуры в союзе и сотрудничестве с партаппаратчиками высокого ранга из числа крымских татар, а также при активном участии подконтрольных активистов Общества «Крым», то невольно возникает вопрос о том, как обеспечивалось гарантированное лидерство? Ведь в конце 80-х – начале 90-х фигура М.Джемилева – была абсолютно не бесспорной на роль лидера. Такие личности, как Роллан Кадыев, Энвер Сеферов, Юрий Османов были гораздо авторитетнее и весомее «постоянного сидельца». Другое дело, что все названные лица, начиная с 1987 года стали погибать один за другим при обстоятельствах, напоминавших больше ликвидацию неугодных. Только в этом случае объясняется то, что Курултай, прошедший под антикоммунистическими и антисоветскими лозунгами, породил Меджлис, в руководящий орган которого – Президиум – были «избраны» те же самые партократы и представители Общества «Крым», разбавленные диссидентами в допустимой пропорции. По мере укрепления доверия к новоиспеченному «лидеру крымскотатарского народа» избыточный контингент крымскотатарской парт-хозноменклатуры постепенно выводился из президиума «единственного полномочного представительного органа» крымскотатарского народа, но ключевой куратор при этом всегда оставался в ранге первого заместителя, готовый в любой момент заменить «лидера нации», Если эта версия имеет право на существование, то и вывод напрашивается сам собой: проект «Курултай-Меджлис» был проектом спецслужб, аналогичный операции, проведенной в свое время ЧК под названием «Трест», с той лишь разницей, что в случае с «Курултай-Ловушкой» роль Бориса Савикова и белогвардейского подполья была написана для значительной части активистов Национального движения крымских татар.
«Мы с пониманием отнеслись к намерению провести 26-30 июня 1991 года в Симферополе Курултай», – пишет в книге воспоминаний Николай Багров. Это «понимание» материализовалось в решениях обкома КПУ, обеспечивших антикоммунистическому съезду режим наибольшего благоприятствования: бронирование мест в гостиницах, предоставление Дворца профсоюзов, бронирование билетов для делегатов Курултая, транспорт, культурная программа, обеспечение техникой секретариата съезда, и это в то время, когда по решениям того же Н. Багрова сносились самострои в Молодежном. Это несоответствие можно объяснить лишь тем, что на Курултай было дано добро из очень высоких кабинетов, и лидеру крымских коммунистов оставалось лишь «взять под козырек» и выполнить установку, занимаясь попутно непосредственной задачей – борьбой с самостроями.
В своей изданной в Берлине в 2000 году и розданной членам «Курултай-Меджлиса» книге «Тюркский мир юго-восточной Европы. Крым – Северный Кавказ» С. Червонная пишет: «Мы не очень удивимся, если окажется, что у некоторых из этих мусульманских деятелей (мусульманского духовенства, поддерживающих альтернативную «Курултай-Меджлису» силу – Национальное движение крымских татар (Ред.) еще хранятся старые билеты членов КПСС и в архивах КГБ заведенные на них карточки осведомителей».
Кто водил здесь рукой «всепогодной» московской профессорши, не отягощенной моральными и этическим принципами, для нас очевидно. Но читатель сам может и должен прийти к соответствующим выводам, и поможет ему в этом сама практика деятельности структуры «Курултай-Меджлис».
Мартовские выборы в Украине показали подлинный рейтинг «Курултай-Меджлиса»: из 53 кандидатов в депутаты в «ублюдочный» парламент автономии, поддержанных «Курултай-Меджлисом», избраны только шестеро. Пять из них – это руководители среднего звена крымской номенклатуры, кооптированные в ее ряды вне участия «Курултай-Меджлиса»: первый заместитель председателя Белогорской (Карасубазарской) райгосадминистрации А.Кангиев, первый заместитель председателя Кировской (Ички) райгосадминистрации К.Османов, председатель Рескомнаца Э.Гафаров (умудрившийся получить поддержку не только «Курултай-Меджлиса», но и Крымского рескома компартии), И. Умеров – первый заместитель председателя райгосадминистрации Бахчисарайского района, давно и с существенной пользой для себя использующий свое присутствие в «Курултай-Меджлисе», а также первый заместитель министра промышленности АРК А.Абдуллаев.
Также в Белогорском районе, отобрав голоса у креатуры «Курултай-Меджлиса» Р. Байрама, избран депутатом местный предприниматель Р. Велиляев. Кроме того, по Кировскому району избран некто «временно неработающий» С. Мемедляев, а по одному из округов г. Симферополя – коммунист, вице-премьер правительства АРК Л. Безазиев.
Обращает на себя внимание тот факт, что ни один из функционеров «Курултай-Меджлиса», разрабатывающих нормативные документы, обеспечивающие гарантированное переизбрание в «Курултай-Меджлис» заранее определенных персон, не рискнул выдвинуться даже на «проходных» (со значительным крымскотатарским электоратом) округах, а «вытолкнутых» на эти округа, к примеру, гендиректора меджлисовского фонда «Крым» (президент фонда М.Джемилев), Р.Шевкиева или заместителя головы Бахчисарайской госадминистрации Р.Чийгоза и им подобных, прокатили сами крымские татары.
Это же правило доминировало и в округах при выборах депутатов в райгорсоветы. В Евпатории на одном из двух избирательных округов в крымскотатарском микрорайоне Исмаил-Бей депутат предыдущего созыва, член Меджлиса, член Совета Представителей крымскотатарского народа, член регионального меджлиса, член мусульманской общины 3. Якубов проиграл единственному кандидату нетатарской национальности, жителю микрорайона П. Самарину.
Крымскотатарское «представительство» в Верховной Раде автономии, иронически названное «сборной солянкой», увы, таковой и является, если учесть политические пристрастия новоизбранных нардепов: двое из них являются членами Аграрной партии, двое других – члены «дважды народной» партии (НДП), один коммунист, два беспартийных и один хамелеонствующий меджлисовец. Готовы ли они защищать права крымских татар? Вопрос, как говорится, риторический.
В этой связи интересно привести слова об итогах выборов лидера крымских коммунистов Л.Грача: «Как позитивный факт я расцениваю прохождение в ВР АРК целого ряда крымских татар. Рад, и если хотите, горжусь этим, что победила моя позиция относительно равенства всех граждан между собой, без выделения по этническому принципу и без предоставления той или иной нации выборных льгот». («Авдет», № 7, 23 апреля 2002 г.)
На ноябрьском 2001 года Курултае М.Джемилев заявил: «Если по результатам мартовских выборов окажется, что число избранных депутатов от крымских татар в ВР автономии не будет соответствовать пропорциональной численности хотя бы уже вернувшихся на родину крымских татар, то избранные депутаты выходят из парламента, и начинаются всенародные акции с требованием роспуска подобного парламента, упразднения этой автономии с ее ублюдочной «конституцией», не признающей законные права коренного народа Крыма, и введения прямого президентского правления в Крыму». Сегодня мы видим, что и это грозное заявление было обычным блефом.
А вообще итоги выборов ничуть не удивляют. Они на практике доказали правоту авторов «Обращения к крымскотатарскому народу в связи с предстоящими выборами в Украине», подписанного известными в народе ветеранами Национального движения Иззетом Хаировым, Сейдаметом Сеитмеметовым, Эльдаром Шабановым, Сеитом Беляловым, Идрисом Асаниным и др. В том обращении, напомним, открыто прозвучал призыв к бойкоту выборов парламентов Украины и автономии, поскольку «Конституции и законы Украины и Автономной Республики Крым не содержат норм, обеспечивающих статус крымскотатарского народа как субъекта права, не гарантируют ему целостности и сохранения как этноса и не обеспечивают его права на политическое, социально-экономическое, культурное и духовное развитие».
Январское (2002) заявление Меджлиса «Об образовании одномандатных избирательных округов по выборам депутатов Верховной Рады Автономной Республики Крым» сменит тон с хамовато-предостерегающего («автономия с ее ублюдочной «конституцией») на просительно-выжидательный: «...Но даже в условиях существующего законодательства было возможным, при наличии доброй воли, создание реальных условий для избрания крымскими татарами нескольких своих представителей в Верховную Раду Автономной Республики Крым».
Подобным жалким заявлением Меджлиса попытался дезавуировать Заявление, принятое Крымской региональной встречей НДКТ, в котором содержались принципиальные требования к руководству Украины и автономии о необходимости восстановления полномочного представительства крымскотатарского народа в органах государственной власти Крыма и Украины. В Заявлении говорилось, что «непреложным условием реализации, восстановления фундаментальных основ автономии, уничтоженной в результате этнической чистки 18.05.1944 года, является восстановление национальной целостности крымскотатарского народа в Крыму»51. Указывалось в числе прочего на необходимость закрепления в ожидавшем своего принятия Законе о выборах нормы, обеспечивающей делегирование крымскими татарами не менее 36% депутатов в парламент автономии, а также участия в выборах крымских татар – как граждан Украины, так и не граждан (крымских татар, постоянно проживающих в Крыму), крымских татар, подавших документы на выход из гражданства других государств (Узбекистана, Казахстана, Российской Федерации и т.д.), но не успевших переехать в Крым.
Аналогичные требования содержались и в заявлении участников митинга-пикета, организованного 5 октября 2001 г. ялтинской инициативной группой НДКТ и региональным отделением ОПДМ «Миллет» и приуроченного к семинару «Репатриация и интеграция крымских татар» (организаторы Комитет Парламентской Ассамблеи Совета Европы по вопросам миграции, беженцев и демографии, ВР АРК, Совет министров АРК). В Заявлении прямо констатировалось, что «руководство государства Украина и территориальная автономия АРК в течение десяти лет игнорируют право крымскотатарского народа на самоопределение и саму крымскотатарскую проблему». Указывалось также на то, что «пока Украина игнорирует волю крымскотатарского народа, ей не место в ряду цивилизованных стран, в ПАСЕ». [52]
Несмотря на всевозможные уступки «Курултай-Меджлиса» официальному Киеву и Симферополю ради гарантированного проведения в Верховную Раду Крыма своих кандидатов (посредством получения квоты), его потуги не увенчались успехом. Объяснением данной позиции Л.Кучмы и его администрации может служит то обстоятельство, что на протяжении четырех лет, прошедших со времени последних выборов в Украине, меджлисовская стратегия и тактика не представляла собой сколько-нибудь самостоятельного политического явления. Она целиком укладывалась в рамки давнего противоборства промышленно-финансовых групп полуострова, являющихся, в свою очередь, местными ответвлениями олигархических кланов Москвы, Киева, Одессы и Днепропетровска.
Сделав ставку на оппонировавшего лидеру крымских коммунистов, председателю ВР АРК Л.Грачу – крымского премьера С. Куницына (фигуры скорее бутафорской), создав ему ложный авторитет «защитника интересов и друга крымских татар» и перепоручив ему все заботы по обеспечению людям их социальных прав, «Курултай-Меджлис» перестал быть самостоятельной политической силой в борьбе за крымскую власть, сосредоточившись исключительно на мобилизации крымскотатарского электората в поддержку партийного списка «Нашей Украины».
То есть и М.Джемилев и его заместитель Р.Чубаров изначально на протяжении всего предвыборного марафона преследовали исключительно свои собственные интересы – обеспечение себе места в «проходной» части списка избирательного «блока» Ющенко. Интересы же крымскотатарских избирателей – как, впрочем, и амбиции функционеров среднего звена «Курултай-Меджлиса» – были обычным предметом торга.
Анализируя деятельность «Курултай-Меджлиса» за весь период его существования, сравнивая фактические результаты с продекларированными целями и задачами, неизбежно приходишь к следующим выводам:
– построив структуру «Курултай-Меджлиса» по стандартам тоталитарной секты или партии с авторитарным режимом руководства, лидеры этого образования изначально извратили идею создания подлинно народного представительного органа, призванного консолидировать все силы для защиты интересов народа и восстановления его попранных прав;
– отбросив основополагающие принципы Национального движения и в то же время оказавшись не в состоянии заниматься разработкой собственной теории Национального движения, лидеры «Курултай-Меджлиса» закономерно пришли к идеологическому банкротству, приняв правила игры, выгодные бюрократической машине государства;
– погрязнув в махинациях со средствами Национального движения, а также с бюджетными средствами, выделяемыми на обустройство соотечественников, лидеры «Курултай-Меджлиса» как в глазах крымских татар, так и в глазах сочувствующих нашему народу граждан других национальностей дискредитировали сам институт «Курултай-Меджлиса»;
– использовав депутатское представительство «Курултай-Меджлиса» в своих корыстных интересах и собственных играх с политическими элитами Киева и Симферополя, его лидеры, по сути, дискредитировали саму идею национального крымскотатарского представительства в высших органах государственной власти;
– связав «Курултай-Меджлис» с криминалом, допустив махинации с бюджетными средствами в «Имдат-банке» и Фонде «Крым», руководство «Курултай-Меджлиса» поставило всю его структуру под жесткий контроль как фискальных органов, так и политического руководства страны, превратившись в итоге в послушных марионеток, паразитирующих на бедах соотечественников;
– максимально ограничив право соотечественников влиять на принятие решений «Курултай-Меджлиса», но тем самым обезопасив себя от угрозы переизбрания и потери лидерства, руководство «Курултай-Меджлиса» значительно сузило социальную базу поддержки своих инициатив, поставив «Курултай-Меджлис» в разряд заурядной общественной организации областного масштаба;
– ограничив участие в деятельности «Курултай-Меджлиса» только гражданами Украины, этот институт ни де-юре, ни де-факто не может претендовать на статус общенационального представительного органа крымскотатарского народа.
Принимая во внимание вышесказанное, можно констатировать следующее: «Курултай-Меджлис» своей деятельностью нанес крымскотатарскому народу трудно поправимый моральный и политический ущерб, усложнил и без того тяжелейший процесс возвращения и обустройства репатриантов на Родину.
Нарушив основополагающие принципы Национального движения, поправ морально-этические нормы крымскотатарского общества, этот институт поставил себя вне рамок крымскотатарского этноса вообще и его Национального движения в частности, и потому не имеет никакого права называться представительным органом крымскотатарского народа, правопреемником, а тем более – руководящим органом Национального движения.
II. ИДЕОЛОГИЯ ДВИЖЕНИЯ
Атака на основы.
Идеологической основой Национального движения крымских татар, содержавшей в себе основные принципы восстановления его попранных депортацией (с последующей ликвидацией его национально-территориальной государственности) прав, была выработанная за время снятия советским государством официальных обвинений (1956 г.) программа Национального движения, получившая название «Наказ народа». Принятая на Первой всесоюзной встрече (1965) инициативных групп и скрепленная 65-ю тысячами подписей соотечественников, она была передана руководству СССР.
В преамбуле Программы отмечалось, что «содержанием национального вопроса крымских татар являются восстановление естественного исторического и национального статуса народа. Никакого другого содержания он не имеет». Сущностью же решения вопроса крымских татар, как это было зафиксировано в Программе (Наказе народа), является:
1. Организованное государством возвращение народа на его национальную территорию – Крым.
2. Компактное расселение крымских татар в местах их исторического проживания.
3. Восстановление в соответствии с Декретом Совнаркома 1921 года национальной государственности – Крымской АССР.
4. Полное возмещение материального ущерба, полное обеспечение равноправия, создание условий для скорейшего преодоления последствий депортации и дискриминации во всех сферах.
В Программе оговаривалось также, что любое иное решение, в том числе попытки заменить восстановление национально-территориальной государственности народа созданием «культурно-национальной автономии», заранее отвергаются крымскотатарским народом как попытки узаконить преступления 1944 года.
Эта краткая и лаконично изложенная программа явилась тем фундаментом и идеологическим базисом для объединения народа в борьбе за восстановление своих попранных прав и политической платформой для действовавших автономно в местах проживания крымских татар инициативных групп его Национального движения. Естественно, что идеологические и карательные механизмы советской тоталитарной системы были направлены на подрыв этого базиса.
Указ Президиума ВС СССР (1968г.) «О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму» в п. 2 констатировалось, что «татары, ранее проживавшие в Крыму, укоренились на территории Узбекской и других союзных республик, что они пользуются всеми правами советских граждан, принимают участие в общественно-политической жизни...» Фактически этот Указ дублировал Постановление Президиума ВС СССР от 28 апреля 1956 года и фактически закреплял последствия депортации 1944 года, так как не отменял Указа от 30 июня 1945 года «О преобразовании Крымской АССР в Крымскую область в составе РСФСР», «Об упразднении Чечено-Ингушской АССР и «О преобразовании Крымской АССР в Крымскую область» от 25 июня 1946 года.
На подобную «реабилитацию» крымские татары ответили мощной волной протестов, прокатившейся по всей территории ссыльного проживания народа. Незамедлительно последовавшие репрессии советской системы не смогли сдержать этот вал возмущения, и тогда наряду с карательными мерами стали применяться меры идеологического воздействия. Исполнителями же этой грязной работы были назначены агенты из среды самого народа.
В 1968 году в среде крымских татар в массовом порядке было распространено обращение к соотечественникам, подписанное 18-ю крымскими татарами и содержащее следующий призыв: «Мы, коммунисты и беспартийные, представители научно-технической и производственной интеллигенции, работники культуры, искусства, обращаемся к вам с призывом; не слушайте разного рода аферистов и провокаторов, которые толкают вас на пагубный путь, уговаривая, не считаясь с реальными условиями, переселиться в Крым».
Это обращение подписали: Сеит-Асан Измайлов, Сеит-Мемет Таиров, Мустафа Чолаков, Мустафа Чачи, Шевкет.Атаманов, Анифе Альчикова, Абдураим Аппазов, Люман Аппазов, Ахтем Мустафаев, Курт-Сеид Семединов, Риза Меметов, Гульвер Асанов, Шевкет Кадыров, Мерьем Ковалева, Иса Азизов, Мемет Молочников. И хотя на тот момент призыв не возымел ожидаемого действия, работа по дезориентации крымских татар была определена как перспективная.
В 1968 году было распространено еще одно коллективное письмо крымскотатарской части партхозноменклатуры - вскормленной режимом своеобразной «пятой колонны» внутри репрессированного народа. В обращении говорилось опять, что крымскотатарский народ «чувствует себя равноправным и желанным членом гостеприимной и дружной семьи народов Узбекистана, что крымскотатарский народ «прочно приобщился к жизни республики и с каждым днем крепнет его дружба с многими другими национальностями, населяющими Узбекистан. Решения XX, XXI и последующих съездов КПСС, а также сентябрьский (1967 г.) Указ Президиума Верховного Совета СССР коренным образом решили наш вопрос (выделено ред.), сняли огульное обвинение с крымских татар, открыли широкие перспективы в деле дальнейшего развития национальной культуры, искусства и родного языка нашего народа».
После привычных проклятий в адрес «подстрекателей и провокаторов», которые призывают народ возвращаться в Крым и стараются заразить молодежь «бациллами национализма», после восторженного словоблудия в адрес КПСС в обращении констатировалось: «Покинуть Узбекистан и переехать в массовом порядке в Крым означало бы новую трагедию для нашего народа, особенно для людей среднего и старшего возраста».
Обращение завершалось призывом «не слушать разного рода аферистов и провокаторов, которые толкают на пагубный путь, уговаривая, не считаясь с реальными условиями, переселиться в Крым»...
У этого обращения, подписанного Измайловым С.-А., Таировым С.-М., Чолаковым М., Чачи М., Атамановым Ш., Альчиковой А., Аппазовым А., Аблякимовым Я., Аппазовым Л., Мустафаевым А., Саметдиновым К.-С, Меметовым Р., Асановым Г., Кадыровым Ш., Ковалевой Мерьем, Азизовым И., Молочниковым М., был, тем не менее, и конкретный автор - Тимур Дагджи. А редактировалось обращение в кабинете министра строительства УзССР и будущего члена президиума «Курултай-Меджлиса» Сервера Омерова.
В 1983 году Тимур Дагджи в интервью корреспонденту газеты французских коммунистов «Юманите» Айри Арлечу заявит следующее: «Можно ли исправить несправедливость, допущенную по отношению к нам, новой несправедливостью к другим? Между прочим, татарам, желающим вернуться в Крым, разрешается поселиться на Родине целыми семьями. Я знаю много таких примеров, но, по правде говоря, большинство моих соотечественников ассимилировалось в Узбекистане... То, что пишут за границей о нашем бедственном положении различного рода «свидетельства», не соответствует действительности... Некоторая часть населения, в основном старики... сохраняет ностальгию по Крыму, по Черному морю и пейзажам их детства, но большинство татар, а молодежь почти целиком, считает Узбекистан своей Родиной» [53].
К этому времени раскаявшийся в своем участии в Национальном движении после 9-ти месяцев пребывания в следственном изоляторе КГБ Тимур Дагджи был редактором газеты «Ленин байрагы» («Ленинское знамя») и инструктором ЦК Компартии Узбекистана. Ныне этот аксакал совпартактива является координатором ПРИК ООН в с. Каменка Симферопольского района, делегатом 4-го Курултая по списку лиги крымскотатарских юристов «Инициум».
Т. Дагджи был не единственным, кого власти использовали для подрыва Национального движения изнутри. Рефат Годженов – один из четырех активистов, осужденных в 1962 году по делу «Союза крымскотатарской молодежи», чье мировоззрение претерпело кардинальную эволюцию, и кто пропагандировал вплоть до крушения КПСС и советского государства официальную политику относительно крымских татар, до недавнего времени являлся и председателем меджлиса с. Морское и делегатом 4-го Курултая.
Среди незаурядных личностей, которых властям удалось сломать в заключении – Роллан Кадыров (1937 – 1990), дважды осужденный за участие в Национальном движении.
При всем этом удачные акции отделов 5-го управления КГБ (занимавшегося операциями против национальных движений в стране) оставались локальными победами, так как не обеспечивали главного – установления полного контроля над Национальным движением. Однако интенсивная работа в этом направлении была продолжена. Осенью – зимой 1988 года среди инициативников, был распространен «Комментарий к «Резолюции встречи представителей Национального движения крымских татар (НДКТ)», принятой 30 октября 1988г. в Палван-таше», адресованный встрече активистов НДКТ 6 ноября в Крыму». «Комментарий» был изготовлен в виде брошюры и набран компьютерным способом, то есть изготовлен в условиях, недоступных по тем временам ни одной из групп инициативников.
Так вот, «Комментарий» ставил под сомнение приверженность активистов Национального движения его главным идеологическим основам – Программе движения, или «Наказу народа». Нападкам подверглась, к примеру, часть «Резолюции встречи...», гласящая: «Широкая встреча представителей является восстановлением нормального развития движения... Но единство невозможно без общих исходных принципов (конечные цели, идеологические ориентиры, союзники, враги)...»
Данный тезис был чрезвычайно актуален в связи с позицией руководства СССР, выраженной в известном «Сообщении ТАСС» от 23 июля 1987 года и последовавшей за ним в советской печати волне публикаций об «экстремистах», «авантюристах», «автономистах» и «националистах», мешающих партии и правительству справедливо решить крымскотатарский вопрос.
Советское руководство, опираясь на взращенную в народе «пятую колонну», пыталось сбить волну протестов и увести решение вопроса в сторону «большего удовлетворения культурных запросов крымских татар в местах их постоянного проживания», то есть на высылке.
Комментируя данную часть «Резолюции...», автор пишет: «Я не думаю, что для единства действий в направлении решения нашего национального вопроса непременно должно быть полное совпадение взглядов относительно конечной цели, обязательные «идеологические ориентиры» и однозначное отношение к каким-то людям, как к врагам или союзникам. При наличии доброй воли, я думаю, можно плодотворно сотрудничать и для достижения какой-то совпадающей промежуточной цели. Тем более я не считаю, что нужны единые для всех какие-то идеологические ориентиры»...
Относительно другого ключевого тезиса «Резолюции», в котором говорилось об опасности централизации Национального движения: «Любые попытки «перестройки» НДКТ по образцу организации, партии или профсоюза происходят из чисто карьеристских соображений тех, кто желал бы оставаться вне критики, штатным героем или же с прямой целью сузить всенародный характер НДКТ, внести в него все пороки, присущие бюрократическому механизму, административно-командной системе. Это .,. открыло бы дверь лицам такого склада и оттянуло бы порядочных товарищей, открыло бы шлюзы для всякого рода идеологических диверсий...».
Автор «Комментария к «Резолюции...», не найдя достойных контраргументов, уповает на демократизм организации и некий «совершенный порядок» в ней: «Все будет зависеть от того, насколько демократичной и совершенной будет созданная организация, то есть от самих учредителей организации и народа, который будет вступать в него. Вот и следует подумать о выработке наиболее правильной его структуры, устава и прочего, чем заранее порочить».
Уничижающей критике со стороны М.Джемилева, а именно он являлся автором «Комментария», подвергся тезис «Резолюции...» о необходимости защиты этнической однородности Национального движения и об опасности установления внешнего контроля над движением при его (Национального движения) интернационализации: «Интернационализм – это прежде всего надлежащая защита прав и суверенитета своего народа... Если интернационализм и координацию мыслить как организационный принцип, а не единство в идеологии, законе, то речь идет о сталинско-брежневской идее пристегнуть всех к корпорации помимо принципов и законов».
Критикуя данный тезис, М.Джемилев делает вид, будто не понимает, что имели в виду авторы «Резолюции...», когда говорили об опасности интернационализации Национального движения: этнический характер так называемого «диссидентского движения», с которым был тесно связан М.Джемилев, являлся очевидным и не представлял собой какой-то тайны. Здесь же он не преминул лягнуть авторов «Резолюции...» по поводу незнания русского языка: «...Слово «интернационализм» вовсе не означает «надлежащую защиту прав и суверенитета своего народа», как это утверждает автор «Резолюции», а означает «идейно-политический принцип, провозглашающий равенство, солидарность и сотрудничество всех народов». Так, во всяком случае, трактуется это слово в Толковом словаре русского языка».
Не понравился М.Джемилеву и следующий тезис «Резолюции...: «Нас упорно хотят склонить к оскорбляющей народ опеке и попечительству над движением в духе великодержавной идеи Лихачева, причем под надзор лиц и групп, национальный и интернациональный характер которых весьма спорен». В этом случае М.Джемилев тоже предпочел прикинуться несведущим: «О каком надзоре каких-то лиц и групп над Национальным движением тут идет речь, не совсем понятно. Поэтому надо было бы сперва разобраться, что это за лица и группы, а потом уж писать о них в «Резолюции», если они и в самом деле представляют для кого-то опасность».
В работу по методичному разрушению основ Национального движения основной вклад внес и спешно кооптированный в руководство ОКНД и «Курултай-Меджлиса» Р. Чубаров, заявивший накануне проведения «Курултая-91» буквально следующее: «Цель Курултая – объединить (...) все интеллектуальные, духовные, экономические силы народа (...) несмотря на то, что мы придерживаемся разной тактики и даже разных идеологий...» (Ред.)
Еще основательнее потрудилась и продолжает трудиться на ниве извращения идеологической базы Национального движения путем выхолащивания его принципиальных основ, отличающих Национальное движение от заурядной партии или общественной организации, уже знакомая нам профессор С. Червонная. В изданном ею в соавторстве с другим сотрудником Центра по изучению межнациональных отношений Российской Академии наук М. Губогло двухтомнике «Крымскотатарское национальное движение» московский этнограф подвергла основательной ревизии и нападкам именно идеологический фундамент Национального движения крымских татар – его Программу, известную как «Наказ народа».
Критике московской профессорши, еще недавно воспевавшей завоевания и преимущества социализма, в первую очередь подвергся пункт Программы Национального движения о восстановлении Декрета Совнаркома от 18 октября 1921 года об образовании Крымской АССР, который она признала «противоречащим собственной совести и исторической памяти крымскотатарского народа». Для нее и ее соавтора, по-видимому, более уместным казалось бы, если бы крымские татары требовали восстановления своей более ранней формы государственности – Крымского ханства.
Критикуя соответствующий пункт Программы Национального движения, Червонная и Губогло уже тогда заложили базу для отрицания нынешними «друзьями» крымскотатарского народа национального характера Крымской АССР, провозглашенной в 1921 году после безуспешных попыток большевистского правительства Ленина утвердить на полуострове действительно территориальные автономии в форме «Республики Таврида» или «Крымской Советской Социалистической Республики».
Странная, но закономерная для червонных забывчивость. Вместо признания бесспорного факта, что Крымская АССР была единственно возможной формой государственности крымскотатарского народа, добытой неимоверными жертвами лучших его сынов и дочерей, С.Червонная делает все возможное, чтобы доказать обратное, не гнушаясь подтасовками и откровенной фальсификацией. Отвергая саму идею восстановления государственности крымскотатарского народа (а не некую форму государственности), она уже одним этим обнажает фальшивость своей заботы о правах и будущности многострадального народа. Накинув овечью шкуру друга крымских татар, С. Червонная не стесняется называть это основное требование крымских татар, закрепленное в Программе его Национального движения, «обанкротившейся идеей», «основанной на зыбкой почве мифологизации», «легендой» и т.д. В этом наша «защитница» далеко переплюнула откровенных противников признания Крымской АССР формой государственности крымскотатарского народа, восстановленной (насколько это было возможным) в период перекройки империи в 1921 году.
Этим «мифам» С.Червонная противопоставляет «решения Курултая, которые закрепили ориентацию крымскотатарского движения на совсем иную государственность», но при этом не уточняет, на какую именно!
Лучшей проверкой любой теоретической концепции и программы, как известно, является сама жизнь. Время показало, что стояло за «новаторством в теории национального вопроса крымских татар» (по С.Червонной) и за «реставрационной» деятельностью лидеров «Курултай-Меджлиса».
Раздражение С.Червонной проявляется и по поводу того, что в программных документах Национального движения субъектом права определены прежде всего крымскотатарский народ и два малочисленных этноса полуострова – караимы и крымчаки. Недовольство московской профессорши вызывает то обстоятельство, что Национальное движение крымских татар «не обнаруживает тенденции к солидарности с движениями «малых», пострадавших от сталинизма, гонимых, «наказанных» и униженных народов с жестоко изломанной судьбой (ни с греками, ни с болгарами, ни с армянами, также депортированными в 1944-45 гг. из Крыма), ни тем более с евреями и их национальными обществами. Что идейные руководители НДКТ вовсе не обнаруживают склонности «договориться» и объединиться, чем «нарушают», по мнению С. Червонной, «дух подлинного интернационализма с теми высокими гуманистическими принципами, которые сформулированы в программных документах ОКНД и на которых воспитаны ее лидеры».
При этом С.Червонная, как всегда, «забыла» отметить, что для ранее депортированных из Крыма представителей этнических групп (их общее количество от числа репатриантов – вернувшихся в Крым, к слову сказать, на плечах крымскотатарского народа – составляет всего около 10 процентов) выделяется 20% бюджетных средств, в то время как для 270 тысяч крымских татар – оставшаяся сумма. Подобная практика властей, закрывающих глаза на очевидные несуразности, как видим, для С.Червонной ближе, чем позиция тех, кто имеет на этот счет отличное от лидеров «Курултай-Меджлиса» и ОКНД мнение.
Но если претензии С.Червонной по поводу отношения НДКТ к представителям депортированных малых этносов полуострова еще как-то объяснимы, то ее сетования на отсутствие «единения» с еврейской общиной Крыма трудно объяснить с позиций здравого смысла, если учесть то обстоятельство, что именно представителями еврейской общины контролируются все важнейшие отрасли полуострова, а в аппарате высшей исполнительной власти Крыма, по свидетельству бывшего председателя Партии зеленых Крыма Е. Исаева, их число составляет 80-85%. (Сегодня в ВР АРК возглавляет Б. Д. Дейч, являющийся сопредседателем Конфедерации Еврейских организаций Украины).
Плохо скрытую ненависть С. Червонной вызывает и тезис программных документов НДКТ об обеспечении национальной целостности крымскотатарского народа на своей национальной территории, требование в этой связи к руководству СССР, а ныне – к руководству Украины, обеспечить возвращение на родину из мест депортации оставшихся там не по своей воле соотечественников. С. Червонная сравнивает это естественное условие воссоединения искусственно разогнанного народа с... призывом Гитлера, к немцам накануне войны. «Было время, – пишет С.Червонная, – накануне Второй мировой войны – Гитлер звал, «свой народ» – всех немцев собраться в Германии, кажется, тоже во имя восстановления «немецкой национальной целостности», и тысячи семей «фольксдойчей» ехали тогда в «paux», в «фатерлянд» из Риги и Таллинна, из Варшавы и Праги, из всей Восточной Европы. К чему это привело и что тогда замышлялось, – теперь известно» [54].
Трудно сказать, чего в этих притянутых за уши «аналогиях» больше - цинизма или откровенного издевательства над судьбами тысяч семей крымских татар, оставшихся в силу экономических причин на чужбине. Однако очевидно то, что московская профессорша, мягко говоря, неадекватно оценивает ситуацию, формально находясь «в здравом уме и твердой памяти».
Между тем, надо отметить, что именно после выхода этого своего программного труда, подготовленного, в соавторстве с М. Губогло (соавторство М, Джемилева, предоставившего свой архив, не афишировалось), С. Червонная только упрочила свои позиции в системе «Курултай-Меджлиса», а с 1994 года является, как уже говорилось, представителем Меджлиса в Федерации Союза Народов Европы. Ее пространными статьями полна промеджлисовская, издаваемая на русском языке, газета «Голос Крыма».
Борьба против идеологических основ Национального движения крымскотатарского народа велась на протяжении всего периода его ссыльного статуса и до самого момента распада СССР. Методы советской карательной машины время от времени менялись и совершенствовались. На смену прямым карательным акциям и репрессиям пришли методы подрыва Национального движения изнутри. Для того чтобы разобщить крымскотатарский народ и дезориентировать его Национальное движение, спецслужбам требовалось: во-первых, внедрить в его руководство как можно больше подконтрольных им людей, а во-вторых, изменить (извратить) саму идеологию движения.
Факт остается фактом: и первую и вторую задачу удалось осуществить с помощью, прежде всего, одного человека – Мустафы Джемилева, который выступил своего рода троянским конем, приведшим в структуру «Курултай-Меджлис» подконтрольных высшему советскому руководству представителей крымскотатарской номенклатуры. Именно с помощью М.Джемилева главными идеологами, навязавшими «Курултай-Меджлису» свои идеологические схемы, стали червонные, паины, возгрины и бессмертные, что завело в тупик весь процесс восстановления прав крымских татар.
В настоящее время на смену партийному руководству СССР, всеми силами пытавшемуся осуществить стратегию «Крым – без крымскотатарского народа», пришли олигархические кланы, которые при помощи находящихся у них на содержании политиков, громко именуемых «членами правительства Крыма» или «депутатами Крымской Автономной Республики», успешно проводят в отношении коренного народа политику своих советских предшественников.
История повторяется. После аннексии территории Крымского ханства и ликвидации национальной государственности крымских татар для управления порабощенным народом создавались так называемые мурзачества, где правили бал пошедшие в услужение колонизаторам компрадоры. В советский период нашей истории коллаборационисты были кооптированы в привилегированный класс совпартхозноменклатуры различного уровня и тоже успешно выполняли поставленные задачи по оболваниванию народа.
В суверенной Украине на роль этой когорты приспособленцев призваны вчерашние диссиденты, удостоенные, как и их советские предшественники, права именоваться депутатами высшего законодательною собрания государства (в Верховном Совете СССР в разное время заседали депутаты крымскотатарской национальности Чачи, Сефершаев и др.).
О том, что все и дальше идет, «как надо», говорит главное: колониальный статус национальной территории крымскотатарского народа остался неизменным, и бесправное положение самого народа с момента обретения в 1991 году Украиной независимости тоже ничуть не изменилось. Ни принятая в 1992 году Конституция Украины, ни утвержденная Верховной Радой Украины в 1998 г. «Конституция» Крымской Автономной Республики не содержат норм, гарантирующих права крымскотатарского народа, его государствообразующий статус. Точно так же, как и права крымскотатарского народа на природные ресурсы полуострова как источник обеспечения его сохранения и развития.
Восстановление законного статуса крымскотатарского народа именно как субъекта права подменено унизительным «представительством» группы лиц крымскотатарской национальности в «Совете представителей крымских татар при Президенте Украины» (Указом Л.Кучмы от 18 мая 1999г.).
Совсем как «Совет мурз» при Светлейшем Потемкине в 18 столетии. С той лишь разницей, что тогда еще как-то соблюдался баланс интересов различных родов и кланов, а этот Совет целиком и полностью состоит из представителей одной, по собачьи преданной властям структуры – «Меджлиса-Курултая», откровенно служащего для введения в заблуждение общественного мнения в стране, а также для разобщения народа и дезорганизации его политических сил.
О том, что нынешние власти никак не стремятся доказать свою цивилизованность и исправить допущенную более чем полвека назад страшную несправедливость, говорит уже одно: до сих пор не принят такой основополагающий документ, во многом определяющий степень демократизации страны в цивилизованных странах, как «Закон о реабилитации крымскотатарского народа». Кстати, в Российской Федерации этот закон был принят еще в 1991 году.
Само же отношение к крымскотатарской проблеме со стороны руководства Украины, избравшего для ее решения методы «мягкого» этноцида, подтверждает правило, что в государстве, не имеющем демократических основ в законодательстве и прежде всего в основном Законе – Конституции страны, централизованные структуры национальных представительных органов могут быть только фарсом. Существование таких одиозных структур выгодно только государственным органам, и это подтверждает вся история существования института «Курултай-Меджлис», обернувшегося настоящей трагедией для крымскотатарского народа.
Понимая это, нетрудно предугадать последующие шаги властей в тандеме с подконтрольным им «Курултай-Меджлисом». Будет сделано все, чтобы идеологическая основа Национального движения - его Программа, указывающая единственный реальный путь справедливого решения «крымскотатарского вопроса», - была подвергнута дальнейшей жесточайшей ревизии, фальсификации, остракизму. Чтобы она, в конце концов превратилась в некое подобие безобидной и обтекаемой «политической платформы», которая никого ни к чему не будет обязывать, зато будет великолепно служить в качестве иллюстрации «истинной европейской демократии» в Украине.
Решаться будет эта генеральная задача несколькими способами: и при помощи привычного словоблудия «наиболее сознательных представителей крымскотатарского народа» из числа прикормленной возле власти крымскотатарской номенклатуры (в основном – узбекского набора), и посредством практической подрывной деятельности внутри Национального движения, которую уже успешно ведут партнеры «крымского набора» из числа шагнувших во власть из «Курултай-Меджлиса».
Основное направление удара – именно по Программе Национального движения – со всей очевидностью вырисовывается уже в мемуарах всех этих подконтрольных властям «деятелей национального движения». Если, скажем, в автобиографических записках «героя Мубарека» Лентуна Безазиева [55] беззастенчиво сообщается, что именно он, большой и сильный, «перевез» крымскотатарский народ в Крым, а его коллеги по непосильным трудам – дуэт Червонная-Джемилев – с такой же безапелляционностью отдают пальму первенства Джемилеву, то из мемуаров московского профессора Айдына Шемьизаде [56] явствует, ни больше ни меньше, что именно он сам является основателем Национального движения, а также, естественно, – автором и Программы, и Устава (?!)
Эти кажущиеся, на первый взгляд, разброд и шатания внутри «своих», «драка» за лавры «самого-самого» есть не что иное, как еще один фарс. Те, кто санкционировал всю эту комедию, прекрасно знают: самый верный способ внести хаос и дезорганизацию в какое-либо движение – это нагородить побольше самых невероятных и противоречивых измышлений, породить искусственную борьбу за лидерство и в конечном итоге попросту утопить идею в болоте склок и второстепенных мелочей.
Обратите внимание: при всей внешней полярности позиций авторов этих фальсификаций в их речах и записях превалирует одна базисная основа: все они пытаются, во-первых, извести на нет народный характер Национального движения, во-вторых, доказать отсутствие (или, в крайнем случае, – мелкоту и субъективность) Программы этого движения, и, наконец, в-третьих, – придать самому Национальному движению некую «интернациональную», «демократическую», едва ли не культурно-развлекательную окраску,
При этом авторы (или те, кто водит их рукой) пытаются убедить читателя – и в первую очередь молодое поколение крымских татар – в том, что якобы по самой своей сути крымскотатарское Национальное движение никогда не было всеобщим, объединившим весь народ независимо от возраста и социального статуса, а являлось всего лишь мелкотравчатой деятельностью небольшой группы героев-студентов (молодежи) во главе с (тут идут вариации) М.Джемилевым, А.Шемьизаде, Сервером Омеровым и т.п. (зависит от авторства байки). Естественно, эти небольшие группы представляются объединившимися в Организацию, с Председателем, Секретарями и прочей канцелярией и, дескать, только это боевое ядро под носом у КГБ бесстрашно боролось за восстановление прав всего народа.
При этом почему-то умалчивается, что КГБ охотилось не за этой грозной Организацией, а за не входившими ни в какую организацию активистами из инициативных групп, и именно этим людям почему-то в первую очередь обеспечивалась длительная «путевка» в лагеря и тюрьмы. И это в то самое время, кстати, когда бесстрашный боец Айдын Шемьизаде сотоварищи благополучно учились в престижных советских вузах.
Поневоле приходит на ум параллель с секретным циркуляром ВЧК от 5 декабря 1920 года, коим предписывалось (пункт 5) создавать на местах фиктивные белогвардейские организации в целях скорейшего выявления антисоветского подполья и иностранной вражеской агентуры. Попросту, речь идет о создании организаций-ловушек...
Пытаясь доказать отсутствие у Национального движения крымских татар какой-либо четкой Программы или по-иезуитски высказывая «сомнения» по этому поводу, та же С.Червонная не гнушается обыкновенной ложью, утверждая что, дескать, все программные установки заменяли «указания М.Джемилева» на протяжении всех его почти полутора десятков лет лагерей и ссылок. При этом автор даже не видит здесь явного противоречия с ее же и ее коллегами «генеральной идеей»: если не было четко организованного всенародного движения, откуда могла взяться такая стройная система передачи указаний?
А. Шемьизаде в своих мемуарах идет еще дальше в этих похоронах элементарной логики. По его утверждению, Программа таки была, но этот постулат он использует только с целью полностью переврать и извратить и форму и содержание данного документа.
Что же касается попыток фальсификаторов придать Национальному движению крымских татар изначальной «интернациональной сути», едва ли не, по «свидетельствам» авторов, характера составной части общего диссидентского движения в СССР, то эти потуги явно рассчитаны на людей, имеющих весьма поверхностное представление и о первом, и о втором.
Подытоживая все сказанное выше, можно сделать один вывод. Сегодня главная опасность для судеб крымскотатарского народа состоит даже не в том, что властями Украины мало делается для его материальной и социальной адаптации на исторической родине. Не приняв за весь период своего суверенного состояния национальной доктрины, учитывавшей бы полиэтнический характер населения государства, его руководство вынуждено пользоваться моделями, не выдержавшими проверки временем ни в странах свободного мира, ни на развалинах СССР, загоняя проблемы внутрь, то есть обеспечивая условия, при которых данная проблема останется исключительно внутренним делом Украины.
В этом же направлении действуют и международные институты, пытающиеся перевести борьбу крымских татар за свое национально-государственное самоопределение в плоскость простой защиты прав человека, которая напрочь исключает даже разговор о правах целого народа. Обработке подвергается и молодое поколение крымских татар, которое посредством многочисленных тренингов, оплачиваемых соросовским фондом «Відродження» и программами ПРИК ООН, пытаются убедить в приоритете неких «общечеловеческих ценностей» над национальными. Все это, как мы убедились, делается при непосредственной помощи «Курултай-Меджлиса» и его многочисленных организаций-сателлитов: Лиги крымскотатарских юристов, Лиги крымскотатарских женщин, «Маарифчи», «Ираде», «Крымскотатарского молодежного центра».
В рамках этой деятельности готовится и соответствующее общественное мнение. Многочисленные публикации подлинных идеологов «Курултай-Меджлиса» в контролируемых крымскотатарских СМИ переводят решение национального вопроса крымских татар из плоскости «крымскотатарский народ – власть» в сферу межэтнического противостояния, обычно, крымских татар и русскоязычного населения полуострова. При этом, определяя центром зла для крымских татар кого-то из отдельных руководителей крымской администрации или руководства партии. Таковым в принципе до последнего времени был лидер местных коммунистов и бывший глава крымской администрации Л.Грач.
Вне зависимости от личного отношения к крымскотатарской проблеме того или иного чиновника, независимо от его ранга, отношение восьмитысячной армии крымской бюрократии всегда будут проекцией взглядов и действий высшего руководства государства Украины на решение крымскотатарской проблемы. С учетом этого необходимо относится к заявлениям руководителя «Курултай-Меджлиса» М.Джемилева о якобы неизбежности вооруженного межэтнического конфликта в Крыму, как позиции части политического истеблишмента государства. Надо отдавать себе отчет, что то положение, в котором оказался «Курултай-меджлис» позволяет его руководителям говорить и тем более делать ровно столько, сколько позволяется это из властных кабинетов Киева.
Насколько крымским татарам удастся, разрушив систему лжепредставительства, дезорганизации и обмана, сконсолидировав силы на платформе Программы Национального движения, избавившись от унизительной для нации опеки извне, начать прямой диалог с руководством государства, настолько скоро к последнему придет понимание того, что крымскотатарская проблема есть национальный вопрос государства Украины, который не решить методами, изобретенными в тайных канцеляриях имперской России и советского тоталитаризма.
III. КРЫМСКОТАТАРСКИЙ ВОПРОС: МЕТОДОЛОГИЯ И ПРАКТИКА ЕГО РАЗРЕШЕНИЯ УКРАИНСКИМИ ВЛАСТЯМИ
Для максимально ясного понимания проблем законодательного обеспечения процесса возвращения и обустройства крымских татар не обойтись без хотя бы незначительного экскурса в наше недалекое советское прошлое, чтобы вспомнить, что партхозноменклатура Украинской Советской Социалистической Республики на протяжении практически всего семидесятилетнего своего существования была своеобразной кузницей кадров и резервом высшего партийного, советского руководства СССР, командования вооруженных сил и руководства спецслужб. УССР была единственной в СССР республикой, имевшей собственное Политбюро, сама республика вместе с Белорусской ССР и собственно СССР была представлена в ООН. Удельный вес выдвиженцев от партхозноменклатуры УССР в составе высшего советского руководства от Генерального секретаря КПСС, членов Политбюро, членов Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС и в самом ЦК КПСС был всегда более чем значительным. Передача территории, ликвидированной в связи с депортацией крымскотатарского народа Крымской АССР из состава РСФСР в состав УССР была, помимо прочего, и фактом абсолютного доверия к советскому и партийному руководству республики со стороны высшего руководства СССР.
Партийное руководство и высший советский аппарат республики были ярыми противниками возвращения крымскотатарского народа на полуостров и восстановления его додепортационного статуса. Партийные и советские кадры крымского облсовета и облисполкома, относившиеся к республиканской номенклатуре, пользовались полной поддержкой высшего республиканского руководства в Киеве при проведении практики выдворения с полуострова тысяч семей крымских татар, возвратившихся на родину в период 1966-1977 гг.
Именно партхозноменклатура УССР не позволила возвратить крымскотатарский народ на полуостров после XX (1956 г.) съезда КПСС, не позволила сделать это и в 1967-68 гг. Только за период с 1966 по 1972 гг. из Крыма были повторно депортировано с применением самых бесчеловечных методов (избиения, снос уже купленного жилья бульдозерами, судебные процессы, сопровождавшимися травлей крымских татар в республиканской и областной печати) свыше 6 тысяч крымских татар. С началом перестройки областное партийное руководство, опираясь на поддержку в Киеве и Москве, прямо саботировало решения союзного руководства по обеспечению восстановления прав крымскотатарского народа, открыто организуя погромы самостроев репатриантов.
Выборы новых составов депутатов ВС УССР и Крымского облсовета в марте 1990 года при том, что значительная часть депутатов прошла от так называемых «демократических сил» на критике коммунистической партии, тем не менее не привнесла абсолютно никакого конструктивизма в отношении власти (как республиканской, так и областной) к крымскотатарской проблеме. Как отмечает Н.Багров в уже цитированной нами книге воспоминаний, взаимоотношения новой власти (старых партийных и советских руководителей сталинско-брежневской) и новой демократической генерации, имевших различные мнения по многим моментам, во взглядах на восстановление прав крымскотатарского народа и судьбу полуострова были едины и выражались привычной имперской формулой «Крым – без крымскотатарского народа!»
Однако, не в силах реализовать данную формулу привычными сталинско-брежневскими методами, депутаты объединились в реализации плана Багрова – восстановить КрымАССР не как национально-территориальное, а некое территориальное образование в составе УССР.
Н.Багров в своей книге особо отмечает, что борьба за реализацию данного плана сплотила всех депутатов и особенно отмечает депутатов ВС УССР от Крыма Л.Казака, В.Терехова, и нынешнего большого друга «Курултай-Меджлиса» С.Куницына. В своем отношении к статусу Крыма эта часть новоявленной «элиты» полуострова с воодушевлением приняла концепцию Багрова-Форманчука, содержавшую в себе следующее: «понятие «коренной народ» для Крыма имеет весьма относительный смысл. Иными словами, Крым относится к территориям, где владельцем является не какой-то господствующий этнос, а совокупность людей, проживающих здесь независимо от национальной принадлежности». Несмотря на то, что данная концепция изначально несла извращенное представление о сути проблемы крымских татар, заключенной в настоятельной необходимости обеспечения и защиты попранных депортацией и репрессиями прав, присущих каждой нации независимо от ее численности, а не в каком-то мифическом «господствующем статусе», изобретенном идеологами Крымского обкома КПУ, она была с воодушевлением принята абсолютным большинством населения полуострова, маргинальный состав которого ни у кого не вызывает сомнений.
18 февраля 1991 года на встрече с активом Симферопольского района Н, Багров заявит: «Но я подчеркиваю, в Крыму нет коренных национальностей, греки и караимы в Крыму жили еще раньше, чем татары. Поэтому претензии крымских татар на национально-территориальную автономию беспочвенны».
Можно с большой долей уверенности предположить, что данный постулат, из которого вытекало, что ни при каких условиях новое крымское руководство в лице багровых, куницыных, казаков и иже с ними не пойдет на признание за крымскими татарами права на восстановление своей государственности, был одним из условий, обеспечивших прохождение в Верховном Совете УССР «Закона о восстановлении Крымской АССР» 12 февраля 1991 года. Вторым немаловажным фактором, повлиявшим на быстрое принятие данного закона, фактически закреплявшего итоги геноцида крымскотатарского народа, были темпы возвращения крымских татар в Крым. Если в марте 1990 года в Крыму проживало 60 тысяч крымских татар, то к февралю 1991 года – уже 125 тысяч, а к июню того же года – 135 тысяч. В своем слове к депутатам ВС УССР после принятия закона Н.Багров заявил: «Крымская республика воссоздана на прочном правовом фундаменте».
Больше аналитики, инсайдерских данных и актуальных новостей читайте в Telegram-канале НОВОРОСС.ИНФО
Издание 2-е, исправленное и дополненное
Использование издания целиком или любой его части без разрешения автора влечет ответственность в соответствии с действующим законодательством.
(С) Ибадуллаев Н.
Часть 3.
Жертвам депортации посвящается…
Правда, не повезло еще одному активному строителю крымскотатарской автономии в песках Мубарека - Якубу Ипчи. Общество «Ираде» не набрало необходимого количества голосов. А вот находящемуся в заключении по обвинению в отмывании денег на строительстве «потемкинских деревень» для крымских татар Абмеджиту Сулейманову повезло больше: по ходатайству М. Джемилева ему было позволено вначале баллотироваться в делегаты Курултая, а затем (заочно) по той же протекции М. Джемилева войти в состав Меджлиса.
Главные же специалисты по получению грантов Лютфи Османов и Айдер Сеитосманов просочились в Меджлис по списку «Милли Хакъ». Еще одна примечательная личность – некто Рустем Б., который вместе со всем составом Евпаторийского регионального меджлиса, включая председателя, оказался в СИЗО и ждал этапирования в Россию за захват в заложники в 1997 году женщины с ребенком и вымогательство денег с ее мужа – гражданина Российской Федерации, баллотировался по списку главного избирательного блока. Тогда вмешательство М.Джемилева и депутатов фракции «Курултай», а также их высоких покровителей в Симферополе и Киеве позволило ему не только избежать наказания, но позже стать полноправным кандидатом в делегаты Курултая.
Успешно вошли в число делегатов Курултая и бюрократы кооптированные в состав Крымской номенклатуры лица крымскотатарской национальности: от председателя Рескомнаца Эдипа Гафарова, заместителя Представителя Президента Украины в Крыму Ремзи Хаваджи, заместителя начальника ГУ МВД Украины в Крыму бывшего депутата ВС Крыма (от Курултая) Рефата Кенжалиева, а также заместителей глав райадминистраций до рядовых работников отделов межнациональных отношений. Мандат «народного представителя» получила даже личный секретарь М.Джемилева Мерьем Ваитова.
В целом социальный состав 4-го Курултая, состоявшегося в ноябре 2001 года в г. Симферополе, выглядел следующим образом: средний возраст делегатов – 46,8 лет (на предыдущем Курултае он составлял 59 лет). Среди делегатов присутствовали: 2 народных депутата Верховной Рады Украины (соответственно, председатель и его первый заместитель по «Курултай-Меджлису»), три должностных лица от Совмина автономии, столько же – от ГУ МВД Украины в Крыму, 6 зампредов райгосадминистраций, 3 заместителя городских голов, один зам городского головы, 13 начальников управлений, отделов и специалистов при горрайадминистрациях, 4 руководителя УКСа, управляющий трестом, директор СМУ, 2 сотрудника Муфтията Крыма, 20 председателей региональных меджлисов, 4 – местных, 5 работников масс-медиа, по одному редактору и директору издательств, 2 директора музея, главврач, директор школы, директор республиканской библиотеки, 26 предпринимателей и 11 представителей общественных фондов.
Изменился и количественный состав Курултая – 246 делегатов против 170-ти на 3-м. В новом составе Курултая оказалось 76 человек из избиравшихся в декабре 1997-го. Выбыли большей частью те делегаты, которые, проживая вне пределов Украины, не оформили украинского гражданства.
Из отчета Центральной избирательной комиссии по выборам делегатов 4-го Курултая: «Для организации выборов в Краснодарском крае был командирован член ЦК Адильсеитов Рефат, однако проживающие там наши соотечественники еще не приняли гражданства Украины, и поэтому выборы не проводились».
Курултай подтвердил полномочия председателя Меджлиса, одобрил подписанный последним договор о сотрудничестве с партией Народный Рух Украины, утвердил новый Регламент, по которому председатель может без какого-либо обсуждения отводить 1/10 часть кандидатов в Меджлис, заслушал доклад председателя, гостей Курултая, принял ряд дежурных обращений в адрес высоких инстанций и благополучно завершил свою работу: Курултай отверг предложение делегата ветерана Национального движения Эльдара Шабанова внести на рассмотрение сессии вопрос «О реализации Декларации о национальном суверенитете крымскотатарского народа», принятой 2-м Курултаем (1991).
Вне рассмотрения остался и принятый за две недели до начала работы Курултая (25 октября) Верховной Радой Украины Земельный кодекс Украины, оставивший без земли 2/3 крымских татар. Среди сил, добивавшихся в парламенте Украины принятия этого закона, были, как мы уже отмечали, обе фракции Руха Украины, то есть все происходило при участии как М. Джемилева, так и Р. Чубарова.
Из доклада М.Джемилева на сессии 4-го Курултая: «Крымскотатарское национальное движение, отстаивая права своего народа, может стать в оппозицию к существующему правительству Украины, к его парламенту, выступать против политики и конкретных действий самых высоких должностных лиц в государстве, если их политика и действия наносят ущерб интересам нашего народа, но никогда и ни при каких обстоятельствах оно не должно действовать против фундаментальных основ украинского государства, совершать какие-либо действия, которые могут привести вред его независимости и территориальной целостности.
Эти акции всегда должны быть мирными, не наносить ущерба законным интересам рядовых граждан, и должны немедленно прекращаться по решению Меджлиса, если создается угроза их использования в собственных интересах антигосударственными и деструктивными силами».
М.Джемилев не уточнил, что он считает «фундаментальными основами украинского государства», но сказано все предельно ясно. Принятая парламентом Украины 28 июня 1996 года Конституция не содержит норм, обеспечивающих восстановление государственности крымскотатарского народа, а государственная доктрина формирования украинской нации как политической общности и единого народа из всего существующего населения обрекает крымских татар, как этнос, на неминуемую ассимиляцию. Тем не менее, Конституция Украины, как и Конституция Автономной Республики Крым, называемая М. Джемилевым «ублюдочной», тоже является одной из «фундаментальных основ украинского государства», о которых так печется глава Меджлиса.
Практическая деятельность «Курултай-Меджлиса» – это безропотное исполнение раз и навсегда полученной установки: «не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина». Остальное – Курултаи, митинги и прочая бутафория – необходимо только для прикрытия жалкой участи обанкротившегося политика, паразитирующего на бедственном положении народа.
Сегодня, по прошествии почти пятнадцатилетнего срока практической деятельности централизованной структуры, «Курултай-Меджлис» (включая его прообразы в виде ЦИГа и ОКНД), имея возможность по практическим результатам оценить декларировавшиеся задачи, будучи знакомыми с ранее белыми пятнами из биографии лидера этой структуры М.Джемилева, благодаря опубликованным воспоминаниям его бывших ближайших сподвижников, прежде всего Реишта Джемжева, Энвера Аметова, Аввы Азаматовой, заявления принципиального противника М.Джемилева Ю.Б.Османова о «Курултай-Меджлисе» как проекте спецслужб, не кажутся такими невероятными, какими они представлялись новой волне активистов Национального движения 10-15 лет назад.
Гипертрофированное тщеславие, параноидальная жажда власти, корысть и лицемерие были именно теми слабостями на которых играли и продолжают играть все спецслужбы мира, для прямого или косвенного управления объектом разработки. Всех указанных черт характера М.Джемилева всегда было предостаточно, если не сказать, что сам характер лидера «ЦИГа – ОКНД – Меджлиса» целиком из них и состоял.
Если принять утверждения Ю.Б. Османова за истину, а это означает признание, что между спецслужбами и М.Джемилевым был заключен пакт о сотрудничестве, где за обеспечение гарантированного лидерства в Национальном движении крымских татар будущий «лидер» приложит усилия для создания централизованной структуры в союзе и сотрудничестве с партаппаратчиками высокого ранга из числа крымских татар, а также при активном участии подконтрольных активистов Общества «Крым», то невольно возникает вопрос о том, как обеспечивалось гарантированное лидерство? Ведь в конце 80-х – начале 90-х фигура М.Джемилева – была абсолютно не бесспорной на роль лидера. Такие личности, как Роллан Кадыев, Энвер Сеферов, Юрий Османов были гораздо авторитетнее и весомее «постоянного сидельца». Другое дело, что все названные лица, начиная с 1987 года стали погибать один за другим при обстоятельствах, напоминавших больше ликвидацию неугодных. Только в этом случае объясняется то, что Курултай, прошедший под антикоммунистическими и антисоветскими лозунгами, породил Меджлис, в руководящий орган которого – Президиум – были «избраны» те же самые партократы и представители Общества «Крым», разбавленные диссидентами в допустимой пропорции. По мере укрепления доверия к новоиспеченному «лидеру крымскотатарского народа» избыточный контингент крымскотатарской парт-хозноменклатуры постепенно выводился из президиума «единственного полномочного представительного органа» крымскотатарского народа, но ключевой куратор при этом всегда оставался в ранге первого заместителя, готовый в любой момент заменить «лидера нации», Если эта версия имеет право на существование, то и вывод напрашивается сам собой: проект «Курултай-Меджлис» был проектом спецслужб, аналогичный операции, проведенной в свое время ЧК под названием «Трест», с той лишь разницей, что в случае с «Курултай-Ловушкой» роль Бориса Савикова и белогвардейского подполья была написана для значительной части активистов Национального движения крымских татар.
«Мы с пониманием отнеслись к намерению провести 26-30 июня 1991 года в Симферополе Курултай», – пишет в книге воспоминаний Николай Багров. Это «понимание» материализовалось в решениях обкома КПУ, обеспечивших антикоммунистическому съезду режим наибольшего благоприятствования: бронирование мест в гостиницах, предоставление Дворца профсоюзов, бронирование билетов для делегатов Курултая, транспорт, культурная программа, обеспечение техникой секретариата съезда, и это в то время, когда по решениям того же Н. Багрова сносились самострои в Молодежном. Это несоответствие можно объяснить лишь тем, что на Курултай было дано добро из очень высоких кабинетов, и лидеру крымских коммунистов оставалось лишь «взять под козырек» и выполнить установку, занимаясь попутно непосредственной задачей – борьбой с самостроями.
В своей изданной в Берлине в 2000 году и розданной членам «Курултай-Меджлиса» книге «Тюркский мир юго-восточной Европы. Крым – Северный Кавказ» С. Червонная пишет: «Мы не очень удивимся, если окажется, что у некоторых из этих мусульманских деятелей (мусульманского духовенства, поддерживающих альтернативную «Курултай-Меджлису» силу – Национальное движение крымских татар (Ред.) еще хранятся старые билеты членов КПСС и в архивах КГБ заведенные на них карточки осведомителей».
Кто водил здесь рукой «всепогодной» московской профессорши, не отягощенной моральными и этическим принципами, для нас очевидно. Но читатель сам может и должен прийти к соответствующим выводам, и поможет ему в этом сама практика деятельности структуры «Курултай-Меджлис».
Мартовские выборы в Украине показали подлинный рейтинг «Курултай-Меджлиса»: из 53 кандидатов в депутаты в «ублюдочный» парламент автономии, поддержанных «Курултай-Меджлисом», избраны только шестеро. Пять из них – это руководители среднего звена крымской номенклатуры, кооптированные в ее ряды вне участия «Курултай-Меджлиса»: первый заместитель председателя Белогорской (Карасубазарской) райгосадминистрации А.Кангиев, первый заместитель председателя Кировской (Ички) райгосадминистрации К.Османов, председатель Рескомнаца Э.Гафаров (умудрившийся получить поддержку не только «Курултай-Меджлиса», но и Крымского рескома компартии), И. Умеров – первый заместитель председателя райгосадминистрации Бахчисарайского района, давно и с существенной пользой для себя использующий свое присутствие в «Курултай-Меджлисе», а также первый заместитель министра промышленности АРК А.Абдуллаев.
Также в Белогорском районе, отобрав голоса у креатуры «Курултай-Меджлиса» Р. Байрама, избран депутатом местный предприниматель Р. Велиляев. Кроме того, по Кировскому району избран некто «временно неработающий» С. Мемедляев, а по одному из округов г. Симферополя – коммунист, вице-премьер правительства АРК Л. Безазиев.
Обращает на себя внимание тот факт, что ни один из функционеров «Курултай-Меджлиса», разрабатывающих нормативные документы, обеспечивающие гарантированное переизбрание в «Курултай-Меджлис» заранее определенных персон, не рискнул выдвинуться даже на «проходных» (со значительным крымскотатарским электоратом) округах, а «вытолкнутых» на эти округа, к примеру, гендиректора меджлисовского фонда «Крым» (президент фонда М.Джемилев), Р.Шевкиева или заместителя головы Бахчисарайской госадминистрации Р.Чийгоза и им подобных, прокатили сами крымские татары.
Это же правило доминировало и в округах при выборах депутатов в райгорсоветы. В Евпатории на одном из двух избирательных округов в крымскотатарском микрорайоне Исмаил-Бей депутат предыдущего созыва, член Меджлиса, член Совета Представителей крымскотатарского народа, член регионального меджлиса, член мусульманской общины 3. Якубов проиграл единственному кандидату нетатарской национальности, жителю микрорайона П. Самарину.
Крымскотатарское «представительство» в Верховной Раде автономии, иронически названное «сборной солянкой», увы, таковой и является, если учесть политические пристрастия новоизбранных нардепов: двое из них являются членами Аграрной партии, двое других – члены «дважды народной» партии (НДП), один коммунист, два беспартийных и один хамелеонствующий меджлисовец. Готовы ли они защищать права крымских татар? Вопрос, как говорится, риторический.
В этой связи интересно привести слова об итогах выборов лидера крымских коммунистов Л.Грача: «Как позитивный факт я расцениваю прохождение в ВР АРК целого ряда крымских татар. Рад, и если хотите, горжусь этим, что победила моя позиция относительно равенства всех граждан между собой, без выделения по этническому принципу и без предоставления той или иной нации выборных льгот». («Авдет», № 7, 23 апреля 2002 г.)
На ноябрьском 2001 года Курултае М.Джемилев заявил: «Если по результатам мартовских выборов окажется, что число избранных депутатов от крымских татар в ВР автономии не будет соответствовать пропорциональной численности хотя бы уже вернувшихся на родину крымских татар, то избранные депутаты выходят из парламента, и начинаются всенародные акции с требованием роспуска подобного парламента, упразднения этой автономии с ее ублюдочной «конституцией», не признающей законные права коренного народа Крыма, и введения прямого президентского правления в Крыму». Сегодня мы видим, что и это грозное заявление было обычным блефом.
А вообще итоги выборов ничуть не удивляют. Они на практике доказали правоту авторов «Обращения к крымскотатарскому народу в связи с предстоящими выборами в Украине», подписанного известными в народе ветеранами Национального движения Иззетом Хаировым, Сейдаметом Сеитмеметовым, Эльдаром Шабановым, Сеитом Беляловым, Идрисом Асаниным и др. В том обращении, напомним, открыто прозвучал призыв к бойкоту выборов парламентов Украины и автономии, поскольку «Конституции и законы Украины и Автономной Республики Крым не содержат норм, обеспечивающих статус крымскотатарского народа как субъекта права, не гарантируют ему целостности и сохранения как этноса и не обеспечивают его права на политическое, социально-экономическое, культурное и духовное развитие».
Январское (2002) заявление Меджлиса «Об образовании одномандатных избирательных округов по выборам депутатов Верховной Рады Автономной Республики Крым» сменит тон с хамовато-предостерегающего («автономия с ее ублюдочной «конституцией») на просительно-выжидательный: «...Но даже в условиях существующего законодательства было возможным, при наличии доброй воли, создание реальных условий для избрания крымскими татарами нескольких своих представителей в Верховную Раду Автономной Республики Крым».
Подобным жалким заявлением Меджлиса попытался дезавуировать Заявление, принятое Крымской региональной встречей НДКТ, в котором содержались принципиальные требования к руководству Украины и автономии о необходимости восстановления полномочного представительства крымскотатарского народа в органах государственной власти Крыма и Украины. В Заявлении говорилось, что «непреложным условием реализации, восстановления фундаментальных основ автономии, уничтоженной в результате этнической чистки 18.05.1944 года, является восстановление национальной целостности крымскотатарского народа в Крыму»51. Указывалось в числе прочего на необходимость закрепления в ожидавшем своего принятия Законе о выборах нормы, обеспечивающей делегирование крымскими татарами не менее 36% депутатов в парламент автономии, а также участия в выборах крымских татар – как граждан Украины, так и не граждан (крымских татар, постоянно проживающих в Крыму), крымских татар, подавших документы на выход из гражданства других государств (Узбекистана, Казахстана, Российской Федерации и т.д.), но не успевших переехать в Крым.
Аналогичные требования содержались и в заявлении участников митинга-пикета, организованного 5 октября 2001 г. ялтинской инициативной группой НДКТ и региональным отделением ОПДМ «Миллет» и приуроченного к семинару «Репатриация и интеграция крымских татар» (организаторы Комитет Парламентской Ассамблеи Совета Европы по вопросам миграции, беженцев и демографии, ВР АРК, Совет министров АРК). В Заявлении прямо констатировалось, что «руководство государства Украина и территориальная автономия АРК в течение десяти лет игнорируют право крымскотатарского народа на самоопределение и саму крымскотатарскую проблему». Указывалось также на то, что «пока Украина игнорирует волю крымскотатарского народа, ей не место в ряду цивилизованных стран, в ПАСЕ». [52]
Несмотря на всевозможные уступки «Курултай-Меджлиса» официальному Киеву и Симферополю ради гарантированного проведения в Верховную Раду Крыма своих кандидатов (посредством получения квоты), его потуги не увенчались успехом. Объяснением данной позиции Л.Кучмы и его администрации может служит то обстоятельство, что на протяжении четырех лет, прошедших со времени последних выборов в Украине, меджлисовская стратегия и тактика не представляла собой сколько-нибудь самостоятельного политического явления. Она целиком укладывалась в рамки давнего противоборства промышленно-финансовых групп полуострова, являющихся, в свою очередь, местными ответвлениями олигархических кланов Москвы, Киева, Одессы и Днепропетровска.
Сделав ставку на оппонировавшего лидеру крымских коммунистов, председателю ВР АРК Л.Грачу – крымского премьера С. Куницына (фигуры скорее бутафорской), создав ему ложный авторитет «защитника интересов и друга крымских татар» и перепоручив ему все заботы по обеспечению людям их социальных прав, «Курултай-Меджлис» перестал быть самостоятельной политической силой в борьбе за крымскую власть, сосредоточившись исключительно на мобилизации крымскотатарского электората в поддержку партийного списка «Нашей Украины».
То есть и М.Джемилев и его заместитель Р.Чубаров изначально на протяжении всего предвыборного марафона преследовали исключительно свои собственные интересы – обеспечение себе места в «проходной» части списка избирательного «блока» Ющенко. Интересы же крымскотатарских избирателей – как, впрочем, и амбиции функционеров среднего звена «Курултай-Меджлиса» – были обычным предметом торга.
Анализируя деятельность «Курултай-Меджлиса» за весь период его существования, сравнивая фактические результаты с продекларированными целями и задачами, неизбежно приходишь к следующим выводам:
– построив структуру «Курултай-Меджлиса» по стандартам тоталитарной секты или партии с авторитарным режимом руководства, лидеры этого образования изначально извратили идею создания подлинно народного представительного органа, призванного консолидировать все силы для защиты интересов народа и восстановления его попранных прав;
– отбросив основополагающие принципы Национального движения и в то же время оказавшись не в состоянии заниматься разработкой собственной теории Национального движения, лидеры «Курултай-Меджлиса» закономерно пришли к идеологическому банкротству, приняв правила игры, выгодные бюрократической машине государства;
– погрязнув в махинациях со средствами Национального движения, а также с бюджетными средствами, выделяемыми на обустройство соотечественников, лидеры «Курултай-Меджлиса» как в глазах крымских татар, так и в глазах сочувствующих нашему народу граждан других национальностей дискредитировали сам институт «Курултай-Меджлиса»;
– использовав депутатское представительство «Курултай-Меджлиса» в своих корыстных интересах и собственных играх с политическими элитами Киева и Симферополя, его лидеры, по сути, дискредитировали саму идею национального крымскотатарского представительства в высших органах государственной власти;
– связав «Курултай-Меджлис» с криминалом, допустив махинации с бюджетными средствами в «Имдат-банке» и Фонде «Крым», руководство «Курултай-Меджлиса» поставило всю его структуру под жесткий контроль как фискальных органов, так и политического руководства страны, превратившись в итоге в послушных марионеток, паразитирующих на бедах соотечественников;
– максимально ограничив право соотечественников влиять на принятие решений «Курултай-Меджлиса», но тем самым обезопасив себя от угрозы переизбрания и потери лидерства, руководство «Курултай-Меджлиса» значительно сузило социальную базу поддержки своих инициатив, поставив «Курултай-Меджлис» в разряд заурядной общественной организации областного масштаба;
– ограничив участие в деятельности «Курултай-Меджлиса» только гражданами Украины, этот институт ни де-юре, ни де-факто не может претендовать на статус общенационального представительного органа крымскотатарского народа.
Принимая во внимание вышесказанное, можно констатировать следующее: «Курултай-Меджлис» своей деятельностью нанес крымскотатарскому народу трудно поправимый моральный и политический ущерб, усложнил и без того тяжелейший процесс возвращения и обустройства репатриантов на Родину.
Нарушив основополагающие принципы Национального движения, поправ морально-этические нормы крымскотатарского общества, этот институт поставил себя вне рамок крымскотатарского этноса вообще и его Национального движения в частности, и потому не имеет никакого права называться представительным органом крымскотатарского народа, правопреемником, а тем более – руководящим органом Национального движения.
II. ИДЕОЛОГИЯ ДВИЖЕНИЯ
Атака на основы.
Идеологической основой Национального движения крымских татар, содержавшей в себе основные принципы восстановления его попранных депортацией (с последующей ликвидацией его национально-территориальной государственности) прав, была выработанная за время снятия советским государством официальных обвинений (1956 г.) программа Национального движения, получившая название «Наказ народа». Принятая на Первой всесоюзной встрече (1965) инициативных групп и скрепленная 65-ю тысячами подписей соотечественников, она была передана руководству СССР.
В преамбуле Программы отмечалось, что «содержанием национального вопроса крымских татар являются восстановление естественного исторического и национального статуса народа. Никакого другого содержания он не имеет». Сущностью же решения вопроса крымских татар, как это было зафиксировано в Программе (Наказе народа), является:
1. Организованное государством возвращение народа на его национальную территорию – Крым.
2. Компактное расселение крымских татар в местах их исторического проживания.
3. Восстановление в соответствии с Декретом Совнаркома 1921 года национальной государственности – Крымской АССР.
4. Полное возмещение материального ущерба, полное обеспечение равноправия, создание условий для скорейшего преодоления последствий депортации и дискриминации во всех сферах.
В Программе оговаривалось также, что любое иное решение, в том числе попытки заменить восстановление национально-территориальной государственности народа созданием «культурно-национальной автономии», заранее отвергаются крымскотатарским народом как попытки узаконить преступления 1944 года.
Эта краткая и лаконично изложенная программа явилась тем фундаментом и идеологическим базисом для объединения народа в борьбе за восстановление своих попранных прав и политической платформой для действовавших автономно в местах проживания крымских татар инициативных групп его Национального движения. Естественно, что идеологические и карательные механизмы советской тоталитарной системы были направлены на подрыв этого базиса.
Указ Президиума ВС СССР (1968г.) «О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму» в п. 2 констатировалось, что «татары, ранее проживавшие в Крыму, укоренились на территории Узбекской и других союзных республик, что они пользуются всеми правами советских граждан, принимают участие в общественно-политической жизни...» Фактически этот Указ дублировал Постановление Президиума ВС СССР от 28 апреля 1956 года и фактически закреплял последствия депортации 1944 года, так как не отменял Указа от 30 июня 1945 года «О преобразовании Крымской АССР в Крымскую область в составе РСФСР», «Об упразднении Чечено-Ингушской АССР и «О преобразовании Крымской АССР в Крымскую область» от 25 июня 1946 года.
На подобную «реабилитацию» крымские татары ответили мощной волной протестов, прокатившейся по всей территории ссыльного проживания народа. Незамедлительно последовавшие репрессии советской системы не смогли сдержать этот вал возмущения, и тогда наряду с карательными мерами стали применяться меры идеологического воздействия. Исполнителями же этой грязной работы были назначены агенты из среды самого народа.
В 1968 году в среде крымских татар в массовом порядке было распространено обращение к соотечественникам, подписанное 18-ю крымскими татарами и содержащее следующий призыв: «Мы, коммунисты и беспартийные, представители научно-технической и производственной интеллигенции, работники культуры, искусства, обращаемся к вам с призывом; не слушайте разного рода аферистов и провокаторов, которые толкают вас на пагубный путь, уговаривая, не считаясь с реальными условиями, переселиться в Крым».
Это обращение подписали: Сеит-Асан Измайлов, Сеит-Мемет Таиров, Мустафа Чолаков, Мустафа Чачи, Шевкет.Атаманов, Анифе Альчикова, Абдураим Аппазов, Люман Аппазов, Ахтем Мустафаев, Курт-Сеид Семединов, Риза Меметов, Гульвер Асанов, Шевкет Кадыров, Мерьем Ковалева, Иса Азизов, Мемет Молочников. И хотя на тот момент призыв не возымел ожидаемого действия, работа по дезориентации крымских татар была определена как перспективная.
В 1968 году было распространено еще одно коллективное письмо крымскотатарской части партхозноменклатуры - вскормленной режимом своеобразной «пятой колонны» внутри репрессированного народа. В обращении говорилось опять, что крымскотатарский народ «чувствует себя равноправным и желанным членом гостеприимной и дружной семьи народов Узбекистана, что крымскотатарский народ «прочно приобщился к жизни республики и с каждым днем крепнет его дружба с многими другими национальностями, населяющими Узбекистан. Решения XX, XXI и последующих съездов КПСС, а также сентябрьский (1967 г.) Указ Президиума Верховного Совета СССР коренным образом решили наш вопрос (выделено ред.), сняли огульное обвинение с крымских татар, открыли широкие перспективы в деле дальнейшего развития национальной культуры, искусства и родного языка нашего народа».
После привычных проклятий в адрес «подстрекателей и провокаторов», которые призывают народ возвращаться в Крым и стараются заразить молодежь «бациллами национализма», после восторженного словоблудия в адрес КПСС в обращении констатировалось: «Покинуть Узбекистан и переехать в массовом порядке в Крым означало бы новую трагедию для нашего народа, особенно для людей среднего и старшего возраста».
Обращение завершалось призывом «не слушать разного рода аферистов и провокаторов, которые толкают на пагубный путь, уговаривая, не считаясь с реальными условиями, переселиться в Крым»...
У этого обращения, подписанного Измайловым С.-А., Таировым С.-М., Чолаковым М., Чачи М., Атамановым Ш., Альчиковой А., Аппазовым А., Аблякимовым Я., Аппазовым Л., Мустафаевым А., Саметдиновым К.-С, Меметовым Р., Асановым Г., Кадыровым Ш., Ковалевой Мерьем, Азизовым И., Молочниковым М., был, тем не менее, и конкретный автор - Тимур Дагджи. А редактировалось обращение в кабинете министра строительства УзССР и будущего члена президиума «Курултай-Меджлиса» Сервера Омерова.
В 1983 году Тимур Дагджи в интервью корреспонденту газеты французских коммунистов «Юманите» Айри Арлечу заявит следующее: «Можно ли исправить несправедливость, допущенную по отношению к нам, новой несправедливостью к другим? Между прочим, татарам, желающим вернуться в Крым, разрешается поселиться на Родине целыми семьями. Я знаю много таких примеров, но, по правде говоря, большинство моих соотечественников ассимилировалось в Узбекистане... То, что пишут за границей о нашем бедственном положении различного рода «свидетельства», не соответствует действительности... Некоторая часть населения, в основном старики... сохраняет ностальгию по Крыму, по Черному морю и пейзажам их детства, но большинство татар, а молодежь почти целиком, считает Узбекистан своей Родиной» [53].
К этому времени раскаявшийся в своем участии в Национальном движении после 9-ти месяцев пребывания в следственном изоляторе КГБ Тимур Дагджи был редактором газеты «Ленин байрагы» («Ленинское знамя») и инструктором ЦК Компартии Узбекистана. Ныне этот аксакал совпартактива является координатором ПРИК ООН в с. Каменка Симферопольского района, делегатом 4-го Курултая по списку лиги крымскотатарских юристов «Инициум».
Т. Дагджи был не единственным, кого власти использовали для подрыва Национального движения изнутри. Рефат Годженов – один из четырех активистов, осужденных в 1962 году по делу «Союза крымскотатарской молодежи», чье мировоззрение претерпело кардинальную эволюцию, и кто пропагандировал вплоть до крушения КПСС и советского государства официальную политику относительно крымских татар, до недавнего времени являлся и председателем меджлиса с. Морское и делегатом 4-го Курултая.
Среди незаурядных личностей, которых властям удалось сломать в заключении – Роллан Кадыров (1937 – 1990), дважды осужденный за участие в Национальном движении.
При всем этом удачные акции отделов 5-го управления КГБ (занимавшегося операциями против национальных движений в стране) оставались локальными победами, так как не обеспечивали главного – установления полного контроля над Национальным движением. Однако интенсивная работа в этом направлении была продолжена. Осенью – зимой 1988 года среди инициативников, был распространен «Комментарий к «Резолюции встречи представителей Национального движения крымских татар (НДКТ)», принятой 30 октября 1988г. в Палван-таше», адресованный встрече активистов НДКТ 6 ноября в Крыму». «Комментарий» был изготовлен в виде брошюры и набран компьютерным способом, то есть изготовлен в условиях, недоступных по тем временам ни одной из групп инициативников.
Так вот, «Комментарий» ставил под сомнение приверженность активистов Национального движения его главным идеологическим основам – Программе движения, или «Наказу народа». Нападкам подверглась, к примеру, часть «Резолюции встречи...», гласящая: «Широкая встреча представителей является восстановлением нормального развития движения... Но единство невозможно без общих исходных принципов (конечные цели, идеологические ориентиры, союзники, враги)...»
Данный тезис был чрезвычайно актуален в связи с позицией руководства СССР, выраженной в известном «Сообщении ТАСС» от 23 июля 1987 года и последовавшей за ним в советской печати волне публикаций об «экстремистах», «авантюристах», «автономистах» и «националистах», мешающих партии и правительству справедливо решить крымскотатарский вопрос.
Советское руководство, опираясь на взращенную в народе «пятую колонну», пыталось сбить волну протестов и увести решение вопроса в сторону «большего удовлетворения культурных запросов крымских татар в местах их постоянного проживания», то есть на высылке.
Комментируя данную часть «Резолюции...», автор пишет: «Я не думаю, что для единства действий в направлении решения нашего национального вопроса непременно должно быть полное совпадение взглядов относительно конечной цели, обязательные «идеологические ориентиры» и однозначное отношение к каким-то людям, как к врагам или союзникам. При наличии доброй воли, я думаю, можно плодотворно сотрудничать и для достижения какой-то совпадающей промежуточной цели. Тем более я не считаю, что нужны единые для всех какие-то идеологические ориентиры»...
Относительно другого ключевого тезиса «Резолюции», в котором говорилось об опасности централизации Национального движения: «Любые попытки «перестройки» НДКТ по образцу организации, партии или профсоюза происходят из чисто карьеристских соображений тех, кто желал бы оставаться вне критики, штатным героем или же с прямой целью сузить всенародный характер НДКТ, внести в него все пороки, присущие бюрократическому механизму, административно-командной системе. Это .,. открыло бы дверь лицам такого склада и оттянуло бы порядочных товарищей, открыло бы шлюзы для всякого рода идеологических диверсий...».
Автор «Комментария к «Резолюции...», не найдя достойных контраргументов, уповает на демократизм организации и некий «совершенный порядок» в ней: «Все будет зависеть от того, насколько демократичной и совершенной будет созданная организация, то есть от самих учредителей организации и народа, который будет вступать в него. Вот и следует подумать о выработке наиболее правильной его структуры, устава и прочего, чем заранее порочить».
Уничижающей критике со стороны М.Джемилева, а именно он являлся автором «Комментария», подвергся тезис «Резолюции...» о необходимости защиты этнической однородности Национального движения и об опасности установления внешнего контроля над движением при его (Национального движения) интернационализации: «Интернационализм – это прежде всего надлежащая защита прав и суверенитета своего народа... Если интернационализм и координацию мыслить как организационный принцип, а не единство в идеологии, законе, то речь идет о сталинско-брежневской идее пристегнуть всех к корпорации помимо принципов и законов».
Критикуя данный тезис, М.Джемилев делает вид, будто не понимает, что имели в виду авторы «Резолюции...», когда говорили об опасности интернационализации Национального движения: этнический характер так называемого «диссидентского движения», с которым был тесно связан М.Джемилев, являлся очевидным и не представлял собой какой-то тайны. Здесь же он не преминул лягнуть авторов «Резолюции...» по поводу незнания русского языка: «...Слово «интернационализм» вовсе не означает «надлежащую защиту прав и суверенитета своего народа», как это утверждает автор «Резолюции», а означает «идейно-политический принцип, провозглашающий равенство, солидарность и сотрудничество всех народов». Так, во всяком случае, трактуется это слово в Толковом словаре русского языка».
Не понравился М.Джемилеву и следующий тезис «Резолюции...: «Нас упорно хотят склонить к оскорбляющей народ опеке и попечительству над движением в духе великодержавной идеи Лихачева, причем под надзор лиц и групп, национальный и интернациональный характер которых весьма спорен». В этом случае М.Джемилев тоже предпочел прикинуться несведущим: «О каком надзоре каких-то лиц и групп над Национальным движением тут идет речь, не совсем понятно. Поэтому надо было бы сперва разобраться, что это за лица и группы, а потом уж писать о них в «Резолюции», если они и в самом деле представляют для кого-то опасность».
В работу по методичному разрушению основ Национального движения основной вклад внес и спешно кооптированный в руководство ОКНД и «Курултай-Меджлиса» Р. Чубаров, заявивший накануне проведения «Курултая-91» буквально следующее: «Цель Курултая – объединить (...) все интеллектуальные, духовные, экономические силы народа (...) несмотря на то, что мы придерживаемся разной тактики и даже разных идеологий...» (Ред.)
Еще основательнее потрудилась и продолжает трудиться на ниве извращения идеологической базы Национального движения путем выхолащивания его принципиальных основ, отличающих Национальное движение от заурядной партии или общественной организации, уже знакомая нам профессор С. Червонная. В изданном ею в соавторстве с другим сотрудником Центра по изучению межнациональных отношений Российской Академии наук М. Губогло двухтомнике «Крымскотатарское национальное движение» московский этнограф подвергла основательной ревизии и нападкам именно идеологический фундамент Национального движения крымских татар – его Программу, известную как «Наказ народа».
Критике московской профессорши, еще недавно воспевавшей завоевания и преимущества социализма, в первую очередь подвергся пункт Программы Национального движения о восстановлении Декрета Совнаркома от 18 октября 1921 года об образовании Крымской АССР, который она признала «противоречащим собственной совести и исторической памяти крымскотатарского народа». Для нее и ее соавтора, по-видимому, более уместным казалось бы, если бы крымские татары требовали восстановления своей более ранней формы государственности – Крымского ханства.
Критикуя соответствующий пункт Программы Национального движения, Червонная и Губогло уже тогда заложили базу для отрицания нынешними «друзьями» крымскотатарского народа национального характера Крымской АССР, провозглашенной в 1921 году после безуспешных попыток большевистского правительства Ленина утвердить на полуострове действительно территориальные автономии в форме «Республики Таврида» или «Крымской Советской Социалистической Республики».
Странная, но закономерная для червонных забывчивость. Вместо признания бесспорного факта, что Крымская АССР была единственно возможной формой государственности крымскотатарского народа, добытой неимоверными жертвами лучших его сынов и дочерей, С.Червонная делает все возможное, чтобы доказать обратное, не гнушаясь подтасовками и откровенной фальсификацией. Отвергая саму идею восстановления государственности крымскотатарского народа (а не некую форму государственности), она уже одним этим обнажает фальшивость своей заботы о правах и будущности многострадального народа. Накинув овечью шкуру друга крымских татар, С. Червонная не стесняется называть это основное требование крымских татар, закрепленное в Программе его Национального движения, «обанкротившейся идеей», «основанной на зыбкой почве мифологизации», «легендой» и т.д. В этом наша «защитница» далеко переплюнула откровенных противников признания Крымской АССР формой государственности крымскотатарского народа, восстановленной (насколько это было возможным) в период перекройки империи в 1921 году.
Этим «мифам» С.Червонная противопоставляет «решения Курултая, которые закрепили ориентацию крымскотатарского движения на совсем иную государственность», но при этом не уточняет, на какую именно!
Лучшей проверкой любой теоретической концепции и программы, как известно, является сама жизнь. Время показало, что стояло за «новаторством в теории национального вопроса крымских татар» (по С.Червонной) и за «реставрационной» деятельностью лидеров «Курултай-Меджлиса».
Раздражение С.Червонной проявляется и по поводу того, что в программных документах Национального движения субъектом права определены прежде всего крымскотатарский народ и два малочисленных этноса полуострова – караимы и крымчаки. Недовольство московской профессорши вызывает то обстоятельство, что Национальное движение крымских татар «не обнаруживает тенденции к солидарности с движениями «малых», пострадавших от сталинизма, гонимых, «наказанных» и униженных народов с жестоко изломанной судьбой (ни с греками, ни с болгарами, ни с армянами, также депортированными в 1944-45 гг. из Крыма), ни тем более с евреями и их национальными обществами. Что идейные руководители НДКТ вовсе не обнаруживают склонности «договориться» и объединиться, чем «нарушают», по мнению С. Червонной, «дух подлинного интернационализма с теми высокими гуманистическими принципами, которые сформулированы в программных документах ОКНД и на которых воспитаны ее лидеры».
При этом С.Червонная, как всегда, «забыла» отметить, что для ранее депортированных из Крыма представителей этнических групп (их общее количество от числа репатриантов – вернувшихся в Крым, к слову сказать, на плечах крымскотатарского народа – составляет всего около 10 процентов) выделяется 20% бюджетных средств, в то время как для 270 тысяч крымских татар – оставшаяся сумма. Подобная практика властей, закрывающих глаза на очевидные несуразности, как видим, для С.Червонной ближе, чем позиция тех, кто имеет на этот счет отличное от лидеров «Курултай-Меджлиса» и ОКНД мнение.
Но если претензии С.Червонной по поводу отношения НДКТ к представителям депортированных малых этносов полуострова еще как-то объяснимы, то ее сетования на отсутствие «единения» с еврейской общиной Крыма трудно объяснить с позиций здравого смысла, если учесть то обстоятельство, что именно представителями еврейской общины контролируются все важнейшие отрасли полуострова, а в аппарате высшей исполнительной власти Крыма, по свидетельству бывшего председателя Партии зеленых Крыма Е. Исаева, их число составляет 80-85%. (Сегодня в ВР АРК возглавляет Б. Д. Дейч, являющийся сопредседателем Конфедерации Еврейских организаций Украины).
Плохо скрытую ненависть С. Червонной вызывает и тезис программных документов НДКТ об обеспечении национальной целостности крымскотатарского народа на своей национальной территории, требование в этой связи к руководству СССР, а ныне – к руководству Украины, обеспечить возвращение на родину из мест депортации оставшихся там не по своей воле соотечественников. С. Червонная сравнивает это естественное условие воссоединения искусственно разогнанного народа с... призывом Гитлера, к немцам накануне войны. «Было время, – пишет С.Червонная, – накануне Второй мировой войны – Гитлер звал, «свой народ» – всех немцев собраться в Германии, кажется, тоже во имя восстановления «немецкой национальной целостности», и тысячи семей «фольксдойчей» ехали тогда в «paux», в «фатерлянд» из Риги и Таллинна, из Варшавы и Праги, из всей Восточной Европы. К чему это привело и что тогда замышлялось, – теперь известно» [54].
Трудно сказать, чего в этих притянутых за уши «аналогиях» больше - цинизма или откровенного издевательства над судьбами тысяч семей крымских татар, оставшихся в силу экономических причин на чужбине. Однако очевидно то, что московская профессорша, мягко говоря, неадекватно оценивает ситуацию, формально находясь «в здравом уме и твердой памяти».
Между тем, надо отметить, что именно после выхода этого своего программного труда, подготовленного, в соавторстве с М. Губогло (соавторство М, Джемилева, предоставившего свой архив, не афишировалось), С. Червонная только упрочила свои позиции в системе «Курултай-Меджлиса», а с 1994 года является, как уже говорилось, представителем Меджлиса в Федерации Союза Народов Европы. Ее пространными статьями полна промеджлисовская, издаваемая на русском языке, газета «Голос Крыма».
Борьба против идеологических основ Национального движения крымскотатарского народа велась на протяжении всего периода его ссыльного статуса и до самого момента распада СССР. Методы советской карательной машины время от времени менялись и совершенствовались. На смену прямым карательным акциям и репрессиям пришли методы подрыва Национального движения изнутри. Для того чтобы разобщить крымскотатарский народ и дезориентировать его Национальное движение, спецслужбам требовалось: во-первых, внедрить в его руководство как можно больше подконтрольных им людей, а во-вторых, изменить (извратить) саму идеологию движения.
Факт остается фактом: и первую и вторую задачу удалось осуществить с помощью, прежде всего, одного человека – Мустафы Джемилева, который выступил своего рода троянским конем, приведшим в структуру «Курултай-Меджлис» подконтрольных высшему советскому руководству представителей крымскотатарской номенклатуры. Именно с помощью М.Джемилева главными идеологами, навязавшими «Курултай-Меджлису» свои идеологические схемы, стали червонные, паины, возгрины и бессмертные, что завело в тупик весь процесс восстановления прав крымских татар.
В настоящее время на смену партийному руководству СССР, всеми силами пытавшемуся осуществить стратегию «Крым – без крымскотатарского народа», пришли олигархические кланы, которые при помощи находящихся у них на содержании политиков, громко именуемых «членами правительства Крыма» или «депутатами Крымской Автономной Республики», успешно проводят в отношении коренного народа политику своих советских предшественников.
История повторяется. После аннексии территории Крымского ханства и ликвидации национальной государственности крымских татар для управления порабощенным народом создавались так называемые мурзачества, где правили бал пошедшие в услужение колонизаторам компрадоры. В советский период нашей истории коллаборационисты были кооптированы в привилегированный класс совпартхозноменклатуры различного уровня и тоже успешно выполняли поставленные задачи по оболваниванию народа.
В суверенной Украине на роль этой когорты приспособленцев призваны вчерашние диссиденты, удостоенные, как и их советские предшественники, права именоваться депутатами высшего законодательною собрания государства (в Верховном Совете СССР в разное время заседали депутаты крымскотатарской национальности Чачи, Сефершаев и др.).
О том, что все и дальше идет, «как надо», говорит главное: колониальный статус национальной территории крымскотатарского народа остался неизменным, и бесправное положение самого народа с момента обретения в 1991 году Украиной независимости тоже ничуть не изменилось. Ни принятая в 1992 году Конституция Украины, ни утвержденная Верховной Радой Украины в 1998 г. «Конституция» Крымской Автономной Республики не содержат норм, гарантирующих права крымскотатарского народа, его государствообразующий статус. Точно так же, как и права крымскотатарского народа на природные ресурсы полуострова как источник обеспечения его сохранения и развития.
Восстановление законного статуса крымскотатарского народа именно как субъекта права подменено унизительным «представительством» группы лиц крымскотатарской национальности в «Совете представителей крымских татар при Президенте Украины» (Указом Л.Кучмы от 18 мая 1999г.).
Совсем как «Совет мурз» при Светлейшем Потемкине в 18 столетии. С той лишь разницей, что тогда еще как-то соблюдался баланс интересов различных родов и кланов, а этот Совет целиком и полностью состоит из представителей одной, по собачьи преданной властям структуры – «Меджлиса-Курултая», откровенно служащего для введения в заблуждение общественного мнения в стране, а также для разобщения народа и дезорганизации его политических сил.
О том, что нынешние власти никак не стремятся доказать свою цивилизованность и исправить допущенную более чем полвека назад страшную несправедливость, говорит уже одно: до сих пор не принят такой основополагающий документ, во многом определяющий степень демократизации страны в цивилизованных странах, как «Закон о реабилитации крымскотатарского народа». Кстати, в Российской Федерации этот закон был принят еще в 1991 году.
Само же отношение к крымскотатарской проблеме со стороны руководства Украины, избравшего для ее решения методы «мягкого» этноцида, подтверждает правило, что в государстве, не имеющем демократических основ в законодательстве и прежде всего в основном Законе – Конституции страны, централизованные структуры национальных представительных органов могут быть только фарсом. Существование таких одиозных структур выгодно только государственным органам, и это подтверждает вся история существования института «Курултай-Меджлис», обернувшегося настоящей трагедией для крымскотатарского народа.
Понимая это, нетрудно предугадать последующие шаги властей в тандеме с подконтрольным им «Курултай-Меджлисом». Будет сделано все, чтобы идеологическая основа Национального движения - его Программа, указывающая единственный реальный путь справедливого решения «крымскотатарского вопроса», - была подвергнута дальнейшей жесточайшей ревизии, фальсификации, остракизму. Чтобы она, в конце концов превратилась в некое подобие безобидной и обтекаемой «политической платформы», которая никого ни к чему не будет обязывать, зато будет великолепно служить в качестве иллюстрации «истинной европейской демократии» в Украине.
Решаться будет эта генеральная задача несколькими способами: и при помощи привычного словоблудия «наиболее сознательных представителей крымскотатарского народа» из числа прикормленной возле власти крымскотатарской номенклатуры (в основном – узбекского набора), и посредством практической подрывной деятельности внутри Национального движения, которую уже успешно ведут партнеры «крымского набора» из числа шагнувших во власть из «Курултай-Меджлиса».
Основное направление удара – именно по Программе Национального движения – со всей очевидностью вырисовывается уже в мемуарах всех этих подконтрольных властям «деятелей национального движения». Если, скажем, в автобиографических записках «героя Мубарека» Лентуна Безазиева [55] беззастенчиво сообщается, что именно он, большой и сильный, «перевез» крымскотатарский народ в Крым, а его коллеги по непосильным трудам – дуэт Червонная-Джемилев – с такой же безапелляционностью отдают пальму первенства Джемилеву, то из мемуаров московского профессора Айдына Шемьизаде [56] явствует, ни больше ни меньше, что именно он сам является основателем Национального движения, а также, естественно, – автором и Программы, и Устава (?!)
Эти кажущиеся, на первый взгляд, разброд и шатания внутри «своих», «драка» за лавры «самого-самого» есть не что иное, как еще один фарс. Те, кто санкционировал всю эту комедию, прекрасно знают: самый верный способ внести хаос и дезорганизацию в какое-либо движение – это нагородить побольше самых невероятных и противоречивых измышлений, породить искусственную борьбу за лидерство и в конечном итоге попросту утопить идею в болоте склок и второстепенных мелочей.
Обратите внимание: при всей внешней полярности позиций авторов этих фальсификаций в их речах и записях превалирует одна базисная основа: все они пытаются, во-первых, извести на нет народный характер Национального движения, во-вторых, доказать отсутствие (или, в крайнем случае, – мелкоту и субъективность) Программы этого движения, и, наконец, в-третьих, – придать самому Национальному движению некую «интернациональную», «демократическую», едва ли не культурно-развлекательную окраску,
При этом авторы (или те, кто водит их рукой) пытаются убедить читателя – и в первую очередь молодое поколение крымских татар – в том, что якобы по самой своей сути крымскотатарское Национальное движение никогда не было всеобщим, объединившим весь народ независимо от возраста и социального статуса, а являлось всего лишь мелкотравчатой деятельностью небольшой группы героев-студентов (молодежи) во главе с (тут идут вариации) М.Джемилевым, А.Шемьизаде, Сервером Омеровым и т.п. (зависит от авторства байки). Естественно, эти небольшие группы представляются объединившимися в Организацию, с Председателем, Секретарями и прочей канцелярией и, дескать, только это боевое ядро под носом у КГБ бесстрашно боролось за восстановление прав всего народа.
При этом почему-то умалчивается, что КГБ охотилось не за этой грозной Организацией, а за не входившими ни в какую организацию активистами из инициативных групп, и именно этим людям почему-то в первую очередь обеспечивалась длительная «путевка» в лагеря и тюрьмы. И это в то самое время, кстати, когда бесстрашный боец Айдын Шемьизаде сотоварищи благополучно учились в престижных советских вузах.
Поневоле приходит на ум параллель с секретным циркуляром ВЧК от 5 декабря 1920 года, коим предписывалось (пункт 5) создавать на местах фиктивные белогвардейские организации в целях скорейшего выявления антисоветского подполья и иностранной вражеской агентуры. Попросту, речь идет о создании организаций-ловушек...
Пытаясь доказать отсутствие у Национального движения крымских татар какой-либо четкой Программы или по-иезуитски высказывая «сомнения» по этому поводу, та же С.Червонная не гнушается обыкновенной ложью, утверждая что, дескать, все программные установки заменяли «указания М.Джемилева» на протяжении всех его почти полутора десятков лет лагерей и ссылок. При этом автор даже не видит здесь явного противоречия с ее же и ее коллегами «генеральной идеей»: если не было четко организованного всенародного движения, откуда могла взяться такая стройная система передачи указаний?
А. Шемьизаде в своих мемуарах идет еще дальше в этих похоронах элементарной логики. По его утверждению, Программа таки была, но этот постулат он использует только с целью полностью переврать и извратить и форму и содержание данного документа.
Что же касается попыток фальсификаторов придать Национальному движению крымских татар изначальной «интернациональной сути», едва ли не, по «свидетельствам» авторов, характера составной части общего диссидентского движения в СССР, то эти потуги явно рассчитаны на людей, имеющих весьма поверхностное представление и о первом, и о втором.
Подытоживая все сказанное выше, можно сделать один вывод. Сегодня главная опасность для судеб крымскотатарского народа состоит даже не в том, что властями Украины мало делается для его материальной и социальной адаптации на исторической родине. Не приняв за весь период своего суверенного состояния национальной доктрины, учитывавшей бы полиэтнический характер населения государства, его руководство вынуждено пользоваться моделями, не выдержавшими проверки временем ни в странах свободного мира, ни на развалинах СССР, загоняя проблемы внутрь, то есть обеспечивая условия, при которых данная проблема останется исключительно внутренним делом Украины.
В этом же направлении действуют и международные институты, пытающиеся перевести борьбу крымских татар за свое национально-государственное самоопределение в плоскость простой защиты прав человека, которая напрочь исключает даже разговор о правах целого народа. Обработке подвергается и молодое поколение крымских татар, которое посредством многочисленных тренингов, оплачиваемых соросовским фондом «Відродження» и программами ПРИК ООН, пытаются убедить в приоритете неких «общечеловеческих ценностей» над национальными. Все это, как мы убедились, делается при непосредственной помощи «Курултай-Меджлиса» и его многочисленных организаций-сателлитов: Лиги крымскотатарских юристов, Лиги крымскотатарских женщин, «Маарифчи», «Ираде», «Крымскотатарского молодежного центра».
В рамках этой деятельности готовится и соответствующее общественное мнение. Многочисленные публикации подлинных идеологов «Курултай-Меджлиса» в контролируемых крымскотатарских СМИ переводят решение национального вопроса крымских татар из плоскости «крымскотатарский народ – власть» в сферу межэтнического противостояния, обычно, крымских татар и русскоязычного населения полуострова. При этом, определяя центром зла для крымских татар кого-то из отдельных руководителей крымской администрации или руководства партии. Таковым в принципе до последнего времени был лидер местных коммунистов и бывший глава крымской администрации Л.Грач.
Вне зависимости от личного отношения к крымскотатарской проблеме того или иного чиновника, независимо от его ранга, отношение восьмитысячной армии крымской бюрократии всегда будут проекцией взглядов и действий высшего руководства государства Украины на решение крымскотатарской проблемы. С учетом этого необходимо относится к заявлениям руководителя «Курултай-Меджлиса» М.Джемилева о якобы неизбежности вооруженного межэтнического конфликта в Крыму, как позиции части политического истеблишмента государства. Надо отдавать себе отчет, что то положение, в котором оказался «Курултай-меджлис» позволяет его руководителям говорить и тем более делать ровно столько, сколько позволяется это из властных кабинетов Киева.
Насколько крымским татарам удастся, разрушив систему лжепредставительства, дезорганизации и обмана, сконсолидировав силы на платформе Программы Национального движения, избавившись от унизительной для нации опеки извне, начать прямой диалог с руководством государства, настолько скоро к последнему придет понимание того, что крымскотатарская проблема есть национальный вопрос государства Украины, который не решить методами, изобретенными в тайных канцеляриях имперской России и советского тоталитаризма.
III. КРЫМСКОТАТАРСКИЙ ВОПРОС: МЕТОДОЛОГИЯ И ПРАКТИКА ЕГО РАЗРЕШЕНИЯ УКРАИНСКИМИ ВЛАСТЯМИ
Для максимально ясного понимания проблем законодательного обеспечения процесса возвращения и обустройства крымских татар не обойтись без хотя бы незначительного экскурса в наше недалекое советское прошлое, чтобы вспомнить, что партхозноменклатура Украинской Советской Социалистической Республики на протяжении практически всего семидесятилетнего своего существования была своеобразной кузницей кадров и резервом высшего партийного, советского руководства СССР, командования вооруженных сил и руководства спецслужб. УССР была единственной в СССР республикой, имевшей собственное Политбюро, сама республика вместе с Белорусской ССР и собственно СССР была представлена в ООН. Удельный вес выдвиженцев от партхозноменклатуры УССР в составе высшего советского руководства от Генерального секретаря КПСС, членов Политбюро, членов Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС и в самом ЦК КПСС был всегда более чем значительным. Передача территории, ликвидированной в связи с депортацией крымскотатарского народа Крымской АССР из состава РСФСР в состав УССР была, помимо прочего, и фактом абсолютного доверия к советскому и партийному руководству республики со стороны высшего руководства СССР.
Партийное руководство и высший советский аппарат республики были ярыми противниками возвращения крымскотатарского народа на полуостров и восстановления его додепортационного статуса. Партийные и советские кадры крымского облсовета и облисполкома, относившиеся к республиканской номенклатуре, пользовались полной поддержкой высшего республиканского руководства в Киеве при проведении практики выдворения с полуострова тысяч семей крымских татар, возвратившихся на родину в период 1966-1977 гг.
Именно партхозноменклатура УССР не позволила возвратить крымскотатарский народ на полуостров после XX (1956 г.) съезда КПСС, не позволила сделать это и в 1967-68 гг. Только за период с 1966 по 1972 гг. из Крыма были повторно депортировано с применением самых бесчеловечных методов (избиения, снос уже купленного жилья бульдозерами, судебные процессы, сопровождавшимися травлей крымских татар в республиканской и областной печати) свыше 6 тысяч крымских татар. С началом перестройки областное партийное руководство, опираясь на поддержку в Киеве и Москве, прямо саботировало решения союзного руководства по обеспечению восстановления прав крымскотатарского народа, открыто организуя погромы самостроев репатриантов.
Выборы новых составов депутатов ВС УССР и Крымского облсовета в марте 1990 года при том, что значительная часть депутатов прошла от так называемых «демократических сил» на критике коммунистической партии, тем не менее не привнесла абсолютно никакого конструктивизма в отношении власти (как республиканской, так и областной) к крымскотатарской проблеме. Как отмечает Н.Багров в уже цитированной нами книге воспоминаний, взаимоотношения новой власти (старых партийных и советских руководителей сталинско-брежневской) и новой демократической генерации, имевших различные мнения по многим моментам, во взглядах на восстановление прав крымскотатарского народа и судьбу полуострова были едины и выражались привычной имперской формулой «Крым – без крымскотатарского народа!»
Однако, не в силах реализовать данную формулу привычными сталинско-брежневскими методами, депутаты объединились в реализации плана Багрова – восстановить КрымАССР не как национально-территориальное, а некое территориальное образование в составе УССР.
Н.Багров в своей книге особо отмечает, что борьба за реализацию данного плана сплотила всех депутатов и особенно отмечает депутатов ВС УССР от Крыма Л.Казака, В.Терехова, и нынешнего большого друга «Курултай-Меджлиса» С.Куницына. В своем отношении к статусу Крыма эта часть новоявленной «элиты» полуострова с воодушевлением приняла концепцию Багрова-Форманчука, содержавшую в себе следующее: «понятие «коренной народ» для Крыма имеет весьма относительный смысл. Иными словами, Крым относится к территориям, где владельцем является не какой-то господствующий этнос, а совокупность людей, проживающих здесь независимо от национальной принадлежности». Несмотря на то, что данная концепция изначально несла извращенное представление о сути проблемы крымских татар, заключенной в настоятельной необходимости обеспечения и защиты попранных депортацией и репрессиями прав, присущих каждой нации независимо от ее численности, а не в каком-то мифическом «господствующем статусе», изобретенном идеологами Крымского обкома КПУ, она была с воодушевлением принята абсолютным большинством населения полуострова, маргинальный состав которого ни у кого не вызывает сомнений.
18 февраля 1991 года на встрече с активом Симферопольского района Н, Багров заявит: «Но я подчеркиваю, в Крыму нет коренных национальностей, греки и караимы в Крыму жили еще раньше, чем татары. Поэтому претензии крымских татар на национально-территориальную автономию беспочвенны».
Можно с большой долей уверенности предположить, что данный постулат, из которого вытекало, что ни при каких условиях новое крымское руководство в лице багровых, куницыных, казаков и иже с ними не пойдет на признание за крымскими татарами права на восстановление своей государственности, был одним из условий, обеспечивших прохождение в Верховном Совете УССР «Закона о восстановлении Крымской АССР» 12 февраля 1991 года. Вторым немаловажным фактором, повлиявшим на быстрое принятие данного закона, фактически закреплявшего итоги геноцида крымскотатарского народа, были темпы возвращения крымских татар в Крым. Если в марте 1990 года в Крыму проживало 60 тысяч крымских татар, то к февралю 1991 года – уже 125 тысяч, а к июню того же года – 135 тысяч. В своем слове к депутатам ВС УССР после принятия закона Н.Багров заявил: «Крымская республика воссоздана на прочном правовом фундаменте».
Просмотров: 10129
