АНАТОМИЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА. Часть 2.
АНАТОМИЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА
В этой работе дан анализ трансформации института «Курултай-Меджлиса» из национального органа репрессированного народа в сообщество лиц, далеких от идей решения проблем крымскотатарского народа, и степень вовлечения в этот процесс государственных и международных организаций.
Издание 2-е, исправленное и дополненное
Использование издания целиком или любой его части без разрешения автора влечет ответственность в соответствии с действующим законодательством.
(С) Ибадуллаев Н.
Жертвам депортации посвящается…
Часть 2
Что тут началось, это надо было видеть. С. Джемилева организовала травлю Рескомнаца и фирмы «Айдан» с размахом, достойным лучшего применения. Особенно плотно прессинговали «провинившихся» крымскотатарская печать (в частности, «Голос Крыма») и телевидение.
Подключили как всегда и «тяжелую артиллерию» в лице уже знакомого нам полковника Кенжалиева Р.П. Было заведено уголовное дело, изъята вся документация. Работа фирмы «Айдан» была полностью парализована. Причем месть была настолько очевидной, что не делалось даже попыток придать всему процессу какое-то подобие законности. Достаточно сказать, что, в нарушение установленного законодательством 10-дневного срока, «проверка материалов» проводилась в течение года.
В конце концов фирму «Айдан» довели до банкротства. После чего следователи, так (естественно!) и не обнаружив искомых нарушений, закрыли дело...
Это лишь несколько примеров того, как семья Джемилевых использует своих верных нукеров, имеющихся во всех эшелонах и структурах власти, для борьбы с оппонентами нынешнего руководства Меджлиса. [28]
Кстати говоря, бывшие руководители структуры «Имдат» и сегодня являются ближайшими лицами в команде М. Джемилева: Р. Кенже – делегат IV Курултая, Р. Ильясов, бывший второй человек в руководстве «Имдата», сегодня является заместителем председателя Меджлиса и тоже делегатом IV Курултая.
Установив режим личной власти в руководстве «Курултай-Меджлиса», обеспечив себе режим наибольшего благоприятствования со стороны государственных структур Киева и Симферополя, М. Джемилев взялся на известных принципах «укреплять» и местные меджлисы. В основу сотрудничества был положен, как и следовало ожидать, принцип безоговорочной личной преданности председателю в обмен на гарантированную кооптацию в ряды меджлисовской номенклатуры. Причем и здесь М. Джемилев остается самим собой: продвижение местных лидеров нередко (если не чаще всего) делается совершенно независимо от воли соотечественников того или иного населенного пункта, но при неизменной поддержке властей.
Начиная с 1994 года, при полном одобрении крымской исполнительной власти, руководители прирученных таким образом местных меджлисов стали пополнять штат сельских, районных, городских исполнительных структур.
Это позволило на местах полностью контролировать оказание государством помощи репатриантам, как то: выделение ничтожных сумм на компенсацию затрат на провоз багажа, оказание материальной помощи на достройку жилья (около 300 долларов США), выделение средств на сложную операцию, получение оплаченных Рескомнацем детских путевок в санатории и пансионаты, получение квартир по льготной очереди, учеба детей в вузах по квотам Рескомнаца, – словом, все, вплоть до выдачи любых справок, ходатайств и т.д.
Нет нужды рассказывать, как все эти блага использовались и используются подконтрольной только «центру» меджлисовской номенклатурой.
Стремясь во что бы то ни стало сохранить статус-кво такой удобной для себя структуры распределения, функционеры из аппарата Меджлиса порой, не найдя подходящей кандидатуры на роль местного лидера из числа соотечественников, вынуждены подбирать кадры из интернационального сообщества полуострова. В Белогорске (Карасувбазаре), к примеру, председателем местного меджлиса «избран» некто А. Новиков (это при том, что крымские татары составляют здесь более 35% населения!), а в Ялте утвержден А. Перепечин, прибывший недавно в Крым из Казахстана. Они же, на пару с заведующим отделом межнациональных отношений 3. Смирновым, «избраны» делегатами Курултая.
«Казнокрад под защитой меджлиса»
В отдельных случаях решения Меджлиса, касающиеся некоторых лиц крымскотатарской национальности, находящихся под следствием, трудно согласуются не только со здравым смыслом, но и с кровными интересами самих крымских татар. Только так можно оценить реакцию Меджлиса на возбуждение 24 ноября 1999 года уголовного дела в отношении гражданина Куртиева Эдема Джаферовича по факту хищения им государственных денежных средств. По этому поводу Меджлис призвал своих соотечественников устроить в Феодосии 30 декабря... акцию неповиновения.
В связи с чем Центр общественных связей Главного управления МВД Украины в Крыму вынужден был принародно разъяснить, что не может быть и речи о «преследованиях на национальной почве», как это пытался преподнести Меджлис, потому что в ходе расследования данного уголовного дела были установлены многочисленные факты злоупотребления Куртиевым Э. Д. своим должностным положением.
Суть дела такова. По «Программе возвращения депортированных народов Крыма и бюджетного финансирования жилищного строительства для депортированных граждан» при Управлении капитального строительства Республиканского комитета по национальным вопросам Автономной Республики Крым в Феодосии была создана дирекция строящихся предприятий № 4, в функции которой входила организация строительства жилых домов для депортированных граждан в восточном регионе Крыма. За период 1996-97 годов из государственного бюджета на расчетный счет ДСП-4 было перечислено 1 миллион 272 тысячи 700 гривень. Директором этого предприятия в данный период являлся Куртиев Эдем Джаферович, который путем представления в Управление капитального строительства Рескомнаца фиктивных актов о выполненных строительных работах совершал хищения государственных средств. По его указанию значительнее суммы перечислялись подрядным организациям за якобы выполненные строительные работы. Последними полученные денежные средства направлялись другим фирмам, которые их обналичивали и передавали обратно Куртиеву.
Вот один из примеров. Куртиев заключил контракт на строительство жилых домов с обществом с ограниченной ответственностью «Карадаг» (пгт Советское). В ходе проверки оказалось, что данное общество никогда не занималось строительством домов и даже не имело строительных мощностей. Вступив в преступный сговор с директором ООО «Карадаг» Мамбетовым, директор ДСП-4 заключил в ноябре 1997 года контракт на строительство десяти жилых домов в селе Октябрьское Советского района. Согласно актам, составленным сторонами, десять жилых домов были успешно построены и переданы представителям депортированных народов, проживающим в селе Октябрьское. Фактически же, как показала проверка КРУ, ООО «Карадаг» указанных домов не строило и не собиралось это делать. Деньги же в сумме 92 тысячи 458 гривень, якобы освоенные при строительстве, были обналичены через симферопольские фирмы и утекли в карман директора ДСП-4.
Подобные манипуляции Куртиев осуществлял с несколькими десятками подрядных организаций, не брезгуя ни очковтирательством, ни обыкновенным подлогом м составлением фиктивных документов. Ущерб, нанесенный им крымскотатарскому народу и государству, исчисляется сотнями тысяч гривень.
Следствие продолжается. Но нас в этой истории интересует и другой вопрос: так чьи же интересы отстаивает Меджлис, призывая освободить Куртиева от ответственности и подталкивая собственный народ к противоправным действиям по отношению к власти, действительно отстаивающей в данном случае законность и социальную справедливость?» [29]
С самого начала и по сей день становление меджлисовской вертикали шло в ущерб вхождению крымских татар в органы местного самоуправления. В 1991 году М. Джемилев и К° просто проигнорировали необходимость участия крымских татар в выборах в органы местного самоуправления, а в 1995 году «Курултай-Меджлис» призвал крымских татар бойкотировать выборы в местные органы власти. В качестве главного довода приводилось отсутствие у части народа украинского гражданства. Хотя к этому времени в Верховном Совете уже год как трудилась фракция «Курултай» из 14 меджлисовских ставленников.
175 депутатов – крымских татар, избиравшихся в органы местного самоуправления, были названы М. Джемилевым в татарских СМИ «предателями» и «собаками» [30]. В преддверии выборов Меджлис провел массированную пропагандистскую кампанию против участия крымских татар в предстоящих выборах. Организаторов акции не смущало то, что к тому времени ни один из 291 новообразованного поселка крымских татар (бывших «самозахватов», являющихся чисто этническими по составу) уже 5-7 лет не имели легитимной власти. По свидетельству того же «Авдета», на тот момент главного пропагандистского рупора «Курултай-Меджлиса»: «Анализ состава руководящих работников районных госадминистраций, исполкомов городских, поселковых и сельских советов Крыма, поступивший к нам по официальным каналам, показывает такую картину. Среди 823 работников этого звена лишь 6 – крымские татары, что составляет 0,7% от целого. На примерах из конкретных регионов это выглядит так: в Бахчисарайском районе из 49 руководителей лишь 1 крымский татарин, в Первомайском из 43 – 4, в Черноморском из 30 – 1. Во всех остальных 28-ми районах крымских татар в руководящем звене не числится вообще ». [31]
Впрочем, автору этого материала – редактору «Авдета», члену Меджлиса, депутату фракции «Курултай» в Верховном Совете Крыма Л. Буджуровой – понимание этой проблемы не помешало-таки проголосовать за бойкот выборов.
Попытка части опальных депутатов, избранных в основном от новообразованных мест компактного проживания, решить вопрос о легализации этих поселков, количество жителей в ко торых насчитывало от 5-7 (VI и VII микрорайоны г. Бахчисарая, п. Исмаил-Бей г. Евпатории) до 12 тысяч жителей (например, п. Каменка – Хош-Кельды Симферопольского района), натолкнулась на отчаянное сопротивление депутатов фракции «Курултай», мобилизованных заместителем председателя ВС Крыма, заместителем председателя Меджлиса Р.Чубаровым.
Решения сессий городского совета Евпатории, райсовета Симферополя об организации поселковых советов не получили поддержки в комиссии по местному самоуправлению ВС Крыма, а собрание татар-депутатов в Верховном Совете автономии, организованное по инициативе самих депутатов, было стараниями Р. Чубарова сорвано. В горрайсоветы были разосланы сообщения, что «совещание переносится на более поздний срок...»
Через год депутатами органов местного самоуправления была предпринята еще одна попытка добиться решения об административном статусе новообразованных мест компактного проживания репатриантов, но все опять было сведено на нет депутатами фракции «Курултай».
Третьей попытки уже не было. По причине досрочных выборов в Украине в марте 1998 года.
Легализация новообразованных этнических поселков сулила целый ряд преимуществ их жителям. В первую очередь, это возможность влиять на распределение средств из райгорбюджетов, добиваться целевого финансирования программ обустройства мест компактного проживания из средств Рескомнаца. В настоящее же время только управленцами Совета министров автономии и местных администраций контролируются миллионы гривень, выделяемые из госбюджета, которые оседают в многочисленных подрядных организациях, обогащая крымских и киевских боссов.
Выборы легитимной власти обеспечили бы действительно демократическим путем становление слоя крымскотатарских управленцев, подотчетных населению этих поселков. Однако как раз проведение прямых выборов в органы местного самоуправления и грозит крахом всей выборной системе «Курултай-Меджлиса», с таким трудом сложенной на принципах личной преданности.
Страх лидеров «Курултай-Меджлиса» потерять абсолютную монополию говорить и представлять в органах власти и в международных организациях крымскотатарский народ толкает их на постоянные конфликты с различными политическими движениями и объединениями соотечественников. Так объединение различных крымскотатарских организаций в 2001 году в Координационный совет общественно-политических сил крымскотатарского народа для содействия принятию закона Украины о полномасштабной реабилитации крымскотатарского народа натолкнулось на жесточайшее сопротивление структур «Курултай-Меджлиса». К числу «врагов крымскотатарского народа» лидерами меджлиса была отнесена и учрежденная в 1997 году Партия мусульман Украины.
Избрание легитимных представителей крымских татар в органы местного самоуправления нарушит механизм тесного сотрудничества между представителями меджлисов всех уровней и руководителями горрайадминистраций, разрушит взаимовыгодный баланс интересов, сложившийся благодаря обману бесправных жителей крымскотатарских поселков.
Одним словом, совершенно очевидно, что лидерство в структурах «Курултай-Меджлиса» давно превратилось в инструмент доходного бизнеса, позволяя, в частности, безраздельно контролировать и немалые средства, поступающие на обустройство депортированных, от международных гуманитарных организаций, европейских государств.
«По Программе развития и интеграции Крыма ООН (начало 1999г.) поступило около 2 млн. долларов США. Программа, понятное дело, реализуется совместно с Меджлисом. По линии Управления Верховного Комиссара ОБСЕ по делам беженцев на начало того же 1999 года поступило 1,8 млн. долларов США. Здесь главный куратор – Лига крымскотатарских юристов «Инициум». По линии Международной организации миграции получено 200 тысяч долларов США. Здесь при деле все та же Лига крымскотатарских юристов «Инициум».
Кроме всего этого, 475 тысяч долларов США выделил в минувшем году Международный фонд «Возрождение», в рамках которого осуществляется программа интеграции в украинское сообщество крымскотатарского народа, а также немцев, греков, болгар и армян. В 1996 году Фондом профинансировано проектов на общую сумму 600 тысяч долларов США. Около 900 тыс. долларов США профинансировано Агентством по международному развитию Турции» [32] (контролируется лично М.Джемилевым).
Будучи представленными в наблюдательных или исполнительных органах представительств всех названных международных организаций, первые лица «Курултай-Меджлиса» одновременно являются и руководителями общественных организаций (фондов), через посредство которых и финансируются проекты, получившие гранты. К примеру, Р.Чубаров, являясь одним из членов совета Украинского офиса международного фонда «Возрождение» (т.е. лицом, фактически контролирующим средства), в то же время является руководителем общественного Центра информации и документации крымских татар. Надир Бекиров – президент Общественного фонда исследований и поддержки коренных народов Крыма. Шевкет Кайбуллаев – председатель благотворительного фонда «Дерт». Эльдар Сеитбекиров – член Меджлиса, редактор газеты «Голос Крыма», является председателем общественной организации «Фонд им. А. Медиева». Лютфи Османов – председатель общественного фонда «Возрождение Крыма», Айдер Сеитосманов – председатель общественной организации «Яшлык».
Оба последних членов Меджлиса, совместно с руководителем крымского офиса фонда «Возрождение» Олегом Смирновым, образуют некое «товарищество» под названием «Крымскотатарская инициатива», занимающееся отбором, на известных условиях, потенциальных получателей грантов.
Ну а связующим звеном между этим своеобразным «фильтром», именующимся «Крымскотатарской инициативой», и киевским офисом фонда во главе с Р.Чубаровым, является Эльвидин Чубаров – родной брат заместителя председателя Меджлиса – один из организаторов «Крымскотатарской инициативы», не афишируемая задача которой заключается также и в том, чтобы не допустить получения грантов (проектов) оппозиционными «Курултай-Меджлису» общественными организациями и личностями.
По данным, опубликованным членом Наблюдательного совета программ «Интеграция» Ю. Бузницким и директором программ «Интеграция...» О. Смирновым, только в рамках этой Программы в 1997-1999 гг. профинансировано 195 проектов на общую сумму 1.034.861 доллар США. Средняя сумма гранта – 5.300 долларов США [33].
Полный контроль «Курултай-Меджлиса» над процессом прохождения заявок на получение грантов является серьезным инструментом и в деле материального стимулирования сторонников, а также откровенного подкупа лиц из рядов оппозиции. К примеру, по сей день памятен скандал, связанный с получением супругой одного из руководителей (теперь бывшего) В. Абдураимова 5000 долларов США по Программе ТИКА, лично контролируемой главой «Курултай-Меджлиса» М. Джемилевым.
Общая сумма международной помощи европейских стран процессу обустройства репатриантов за 1997-1999 гг. составила более 15 млн. долларов США.
«11-12 октября Крым посетила делегация стран-доноров ПРИК ООН, в составе которой были 9 представителей дипломатических миссий, агентства ООН и ЮНИСЕФ, руководители министерств и ведомств Украины. В ходе визита гости встретились с руководством автономии, посетили районы, на территории которых реализуются проекты ПРИК ООН. Председатель Меджлиса М. Джемилев принял участие в работе «круглого стола» ПРИК ООН в Бахчисарае. Обсуждались результаты реализации проектов Программы. Было отмечено, что международное донорское сообщество и получатели помощи признали результаты работы ПРИК ООН положительными. Деятельность Программы будет продолжена и расширена на полуострове до 2004 года». [34]
Финансы в «Курултай-Меджлисе» всегда были самой закрытой темой. В отличие от прежних традиций Национального движения, они всецело, начиная с образования ЦИГа, находились в единоличном распоряжении М. Джемилева. Раньше открытости «денежной» темы способствовало то обстоятельство, что вплоть до 1987 года финансирование мероприятий Национального движения обеспечивалось исключительно за счет сборов средств на местах инициативными группами. То есть процесс был подотчетен народу. Но начиная с 1987 года значительные суммы стали поступать и из-за рубежа. Информация о поступлении средств появлялась, как правило, только после скандалов в верхушке ЦИГа – ОКНД – Меджлиса.
Единственным каналом передачи этих средств из-за рубежа был уникальный, бесперебойно действовавший еврейский канал, который обеспечивал материальной поддержкой, помимо прочего, и диссидентов, с которыми был плотно связан М.Джемилев. На М.Джемилеве информация о средствах и обрывалась.
Так получилось и с переданными М.Джемилеву канадскими руховцами в 1990-м 260 тыс. рублей, а о получении Р.Джемилевым и Ф.Аблямитовым в 1988 году 135 тыс. долларов от Национального центра крымских татар в США стало известным узкому кругу членов ОКНД только год спустя из-за скандала между М. Джемилевым, с одной стороны, и Ф. Аблямитовым и Р. Джемилевым, с другой. [35]
Между тем прежний механизм самообеспечения деятельности как ЦИГа, так и позже ОКНД, оставался параллельно с потоком зарубежной помощи. На все мероприятия средства по-прежнему собирались с несчастных соотечественников, а помогали в этом ни о чем не подозревавшие активисты, сплотившиеся вокруг М. Джемилева.
Скандал с расхищением средств «Имдат-банка» стал, таким образом, логичным продолжением практики, давно установившейся в возглавляемых и контролируемых М. Джемилевым организациях. Увод значительной части средств путем завышения в два и более раз реальных сумм, затраченных на приобретение офисов Меджлиса по ул. Трубаченко в Симферополе [36], ОКНД, части здания туберкулезной поликлиники в Белогорске под офис местного меджлиса, 1 млн. долларов США, якобы потраченных на поликлинику в п. Пионерское Симферопольского района, завышенная сумма средств, якобы отданных на приобретение здания для Исламского центра в Симферополе – вот далеко не полный перечень фактов манипулирования средствами, переданными на нужды крымских татар зарубежной диаспорой, гуманитарными организациями и частными спонсорами через М. Джемилева и возглавляемый им ОО Фонд «Крым», только в части приобретения зданий.
Подобные скандалы стали обычным делом и в возглавляемой С. Джемилевой «Лиге крымскотатарских женщин».
«...Ряд вопросов, решение которых было делегировано репатриантами организованному ими Меджлису крымскотатарского народа, не решался. Или же решался не в пользу рядовых людей. Причем многочисленные заверения руководителей Меджлиса в том, что они пытаются добиться от властей удовлетворения всех требований народа, не всегда воспринимались рядовыми людьми с данным доверием и пониманием. Надо признать, что для подобного рода сомнений и недоверия к действиям своих национальных лидеров у рядовых репатриантов были немалые основания. Меджлис крымскотатарского народа стал приобретать признаки и характеристики бюрократического института со всеми присущими такого рода организациям негативными чертами. Кроме того, как повелось с достопамятного периода «развитого социализма», повседневная жизнь рядовых людей убеждала их, что многие проблемы, связанные с их бытовым и социальным обустройством и поиском работы, не всегда и не обязательно зависели от правильных законов и постановлений. Гораздо более эффективно эти вопросы решались не в кабинетах местных властей, а на досуге и в режиме приватных бесед. Причем, как правило, не в пользу рядовых представителей крымскотатарского народа» [37].
Согласитесь, трудно не отметить хорошую осведомленность о деятельности «Курултай-Меджлиса» киевского политолога Рустема Джангужина.
Несомненно и то, что еще более детально все эти художества известны тем государственным структурам, которые призваны отслеживать деятельность политических организаций в Украине и регулярно представлять подробнейшую информацию руководству страны. Вряд ли укрылась от них и привычка руководства «Курултай-Меджлиса» помпезно, с подражанием «новым русским», обставлять свой быт, отмечать собственные юбилеи, брачные церемонии своих чад и тому подобные «всенародные праздники».
Например, то, что уже своеобразной традицией у руководства «Курултай-Меджлиса» стало отмечать празднества в Евпатории, когда после гулянки в отнятом у предпринимателя Р. Вильданова кафе «Мустафа» оргии продолжаются на арендованных яхтах...
В то же время на 1.09.2001 г. в Автономную Республику Крым возвратилось и было прописано, по данным ГУ МВД Украины в Крыму, 273,8 тыс. крымских татар и 4280 армян, болгар, греков и немцев. К настоящему времени в Крыму сформировалось около 300 поселков и массивов компактного проживания репатриантов. 60% из них не обеспечено водой, 12% – электроэнергией. Уровень газификации не превышает 3%. На квартирном учете состоит около 8 тыс. семей. 20 тысяч семей ведут индивидуальное строительство. Из 135 тыс. трудоспособного населения имеют постоянную работу только 64 тыс. человек, то есть лишь один из двух.
В 2001 г. Государственным бюджетом Украины предусматривалось выделить на мероприятия по обустройству репатриантов в Крыму 40 млн. 250 тыс. грн. (около 8 млн. долларов США (или менее 1% госбюджета. – Ред.). Республиканским бюджетом на эти цели планировалось направить 12 млн. грн. (2,2 млн. долларов США, или 1,2 % от республиканского бюджета. – Ред.). По состоянию на 01.10.2001 г. из Госбюджета Украины получено 24 млн.592 тыс. грн., в том числе: на кап. строительство – 21 млн. 885,1 тыс. грн., на социально-культурные мероприятия - 2 млн. 707,7 тыс. грн.
Из Республиканского бюджета поступило 7 млн. 041 тыс. грн., в том числе: на капстроительство – 4 млн. 068 тыс. грн.; на социально-культурные мероприятия – 2 млн. 973 тыс. грн.
Положение репатриантов в разрезе, так сказать, городов и районов Крыма на примере г. Симферополя выглядит следующим образом: в городе насчитывается 24 тысячи депортированных граждан, в том числе 23,3 тысячи крымских татар, проживающих в 10 микрорайонах компактного проживания. В очереди на получение квартир, которая начала формироваться в 1990-1991 годах, состоит 1491 человек [38].
Злоупотребления и манипулирование средствами Национального движения, приведшие к возбуждению уголовного дела в отношении руководства «Имдат-банка», а также руководителя ОО Фонд «Крым» (президент фонда М.Джемилев) и рассмотрению их Генеральной прокуратурой Украины, надо полагать, дали действенный аргумент в руки руководства страны в их диалоге с руководством «Курултай-Меджлиса», защищенных (пока) депутатским мандатом. Тем не менее, время от времени, накануне рассмотрения проектов законов, прямо затрагивающих судьбу крымскотатарского народа, руководителю «Курултай-Меджлиса», вызывая его на очередной допрос в прокуратуру, дают понять, видимо, что нужно быть «сговорчивее».
Иначе как объяснить такую странность. Накануне рассмотрения Государственным комитетом по вопросам национальностей и миграций Украины законопроекта о реабилитации лиц, депортированных по национальному признаку, председатель «Курултай-Меджлиса» был вызван на допрос к старшему следователю по особо важным делам Главного следственного управления МВД Украины в Крыму В.Кирсанову как свидетель по уголовному делу № 130236/2 по фактам хищений государственных средств в УКСе Госкомнаца и «Имдат-банке». На это заявление М.Джемилева следователю, распространенное в крымскотатарских средствах массовой информации в духе выступлений на судебных процессах правозащитников 70-х – 80-х годов прошлого столетия, последовал незамедлительный ответ подполковника В.Кирсанова. Были обнародованы хоть и давно известные, но до сих пор не звучавшие из уст официальных лиц факты, недвусмысленно обличающие всю «меджлис-курултаевскую» подноготную о причастности к хищениям государственных средств, направляемых из Государственного бюджета на финансирование мероприятий, связанных с обустройством депортированных.
Напомнили «борцу» и о тесных связях «Курултай-Меджлиса» с криминалом. Ответ следователя, помимо фактов, содержит и личный выпад в адрес М.Джемилева (видимо, «брачный период» лидера «Курултай-Меджлиса» с властью подходит к концу): «Из письма, как я понял, следует, что вы очень гордитесь своим уголовным прошлым. Понимаю, сейчас это в моде. Гонимых у нас жалеют. Уголовниками были, кроме вас, Ленин и Гитлер, Сталин и Мао Цзэдун, а также многие другие. Не о всех них слагают легенды. Думаю, не сложит легенды крымскотатарский народ и о вас...» [40].
Окрики из властных кабинетов в адрес руководителей «Курултай-Меджлиса» доносились и раньше, но если тогда претензии ограничивались недостаточными, с точки зрения Киева, усилиями «партнеров» в деле интеграции крымскотатарского народа в украинско-крымский социум, то теперь хозяева с Банковой пришли, видимо, к мнению, что пора спросить с «Курултай-Меджлиса» «по счетам» и без излишних церемоний.
«В работе совещания (Совета национальной безопасности и обороны Украины – Ред.) приняли участие представители всех министерств и ведомств, которые занимаются этими проблемами, а также Постоянный Представитель Президента Украины в Автономной Республике Крым В. Киселев и народный депутат ВР Украины Р. Чубарое. Выступление В. Горбулина (председателя СНБОУ – Ред.) ясно показало, какое серьезное внимание уделяется этим вопросам (вопросам приобретения гражданства. – Ред.) со стороны государства. В этот раз в СНБОУ достаточно жестко была высказана претензия к политическим лидерам крымских татар о том, что они «должны не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина. «...Кроме того, отметил представитель главы государства, лидеры НДКТ, в частности, заявляют о том, что украинские паспорта будут действовать только до создания национальной автономии на полуострове, и поэтому они отказываются этим заниматься, а желание лидеров крымских татар создать на территории Крыма крымскотатарскую автономию в составе Украины (...) входит в противоречие с ныне действующей Конституцией Украины, где определено унитарное строение государства». [41]
Ясно и четко: «должны не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина». А что же «Курултай-Меджлис»? Ничего особенного.
Требование к меджлисовцам со стороны Президента Украины прекратить какие-либо разговоры об обеспечении Украиной возвращения в Крым оставшихся в местах ссылки крымских татар, высказанные главой государства на встрече с членами «Курултай-Меджлиса» в ранге (с мая 1999-го) Совета представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины (в Крыму – в мае 2000-го) также остались без должного ответа.
За всю свою историю Национальное движение крымскотатарского народа никогда не встречало, даже со стороны партийных и советских функционеров самого высокого ранта, столь брезгливо-презрительного отношения. Никогда и никто не позволял себе так высокомерно указывать руководителям Национального движения, что от них требуется, как они должны себя вести и что говорить. Подобную бесцеремонность власти предержащие позволяют себе лишь в отношении полностью ими контролируемых, находящихся на их содержании коллаборационистов.
Сопоставляя практику деятельности института «Курултай-Меджлис» с декларируемыми им целями, невольно приходишь к выводу, что руководители этой организации никогда и не ставили перед собой задач по реализации принятых Курултаем и его сессиями программных документов. За исключением решений, способствующих укреплению режима личной власти, в первую очередь – М. Джемилева. Только с учетом этого обстоятельства становится понятным, скажем, факт откровенного саботирования М. Джемилевым и Р. Чубаровым решения Курултая 1991 года о передаче в высшие советские и партийные органы документов, принятых Курултаем. В связи с этим можно сказать, что для Джемилева проведение Курултая и принятие «Декларации о национальном суверенитете крымскотатарского народа» были и остались не более чем очередной диссидентской выходкой.
Крах СССР высветил ведь, помимо всего прочего, и нищету мировоззрений большинства советских диссидентов, идеология которых начиналась и заканчивалась на голом неприятии советской действительности. В качестве альтернативы – и, стало быть, гарантии счастливого будущего народов - выставлялись демократические ценности «свободного мира». Большая часть этих диссидентов, пережив личную драму «нестыковки» с существовавшим строем, так и не смогла подняться над личными обидами и утвердиться в роли подлинных лидеров нации. Кто раньше, кто позже, они сдали лидерство представителям вчерашней партийно-хозяйственной номенклатуры в обмен на сравнительное благополучие после развала КПСС и Союза.
В отличие от своих антагонистов, диссиденты-демократы не обладали ни четно обозначенной идеологической концепцией, ни государственным мышлением, которые как раз и отличают государственного деятеля от бунтарствующего нигилиста. Трагедия грузинского лидера Гамсахурдиа, азербайджанского диссидента-интеллектуала Эльчибея, украинца Левко Лукьяненко, проведшего 27 лет в советских тюрьмах и лагерях, лидера Руха Черновола и других лишь подтверждает вышесказанное.
Отказ от принципов Национального движения, устоявшаяся в «Курултай-Меджлисе», и использование готовых разработок, подготовленных будь то в Москве, Киеве или Стамбуле, не могли заменить собственного теоретического осмысления деятельности «Курултай-Меджлиса» в кардинально изменившемся мире – после распада советской империи и введения рыночных отношений. Издание бюллетеней с хронологией многочисленных встреч с различного уровня и ранга лицами как из структур госаппарата, общественных организаций, так и с иностранными гостями, разумеется, не могло заменить самостоятельной работы над теоретической составляющей Национального движения. Это закономерно подвело «Курултай-Меджлис» к идеологическому, а позже и политическому банкротству.
Для поддержания рейтинга лидеров «Курултай-Меджлиса» был задействован весь арсенал используемых в таких случаях приемов и технологий: от отданных в полное распоряжение М.Джемилева потенциалов крымскотатарской редакции ГТРК «Крым», подчиняющейся напрямую Национальному Комитету по телевидению и радиовещанию Украины, и четырех дотационных крымскотатарских газет – до прямого влияния на кооптацию в органы государственной власти в центре и на местах, в отделы межнациональных отношений меджлисовской креатуры, а также (в случае с крымскими татарами) на формальные должности заместителя горрайголовы по межнациональным отношениям, контроль над средствами как бюджетными, гак и международной гуманитарной помощи.
Свою лепту в дело политической реинкарнации главы «Курултай-Меджлиса» вносят и госструктуры соседней Турции, в частности – Агентство по международному развитию, с его многократно продекларированным обещанием строительства для единоверцев в Крыму 1000 домов (четыре тысячи заявлений от крымских татар ожидают своего рассмотрения в Меджлисе вот который уже год). Управление по делам религий Турции издало и бесплатно распространило в Крыму десятки тысяч календарей, с обложки которых смотрит на соотечественников М. Джемилев с расположенными по бокам от него (и, разумеется, ниже) портретами Исмаила Гаспринского и Номана Челебиджихана. Более циничного оскорбления памяти этих выдающихся сынов народа трудно представить.
Не покладая рук трудится и личный летописец М.Джемилева – московский этнограф профессор С.Червонная, которая своими восторженными словесами в адрес заказчика перещеголяла, пожалуй, даже платных борзописцев, кормившихся у тронов Сталина, Мао Цзедуна, Ким Ир Сена и других диктаторов. Но, кстати, именно благодаря С.Червонной мы имеем возможность проследить тесные связи и систему бесперебойной поддержки, получаемой М. Джемилевым от высшей исполнительной власти Украины и Крыма в критические для него и всего института «Курултай-Меджлиса» периоды.
В своем претенциозном труде, посвященном кризису в «Курултай-Меджлисе» в 1997 году, С. Червонная с нескрываемым сарказмом описывает действия оппозиции, обратившейся к народу, и легкомысленно высвечивает те силы, к которым апеллировал М. Джемилев: «1 октября – (встречался. – Ред.) с членами официальной миссии ОБСЕ; 4 октября – с аналитиком бюро Госдепартамента США на Украине; 9 октября в Бахчисарае – с послом США на Украине; 14 октября – с атташе посольства Турции на Украине; 15 октября в Киеве – с секретарем Национального совета безопасности и обороны Украины; 9 октября – с представителями Президента Украины в Крыму и группой ответственных работников Администрации Президента и Совета национальной безопасности, прибывших в Крым...» [42].
Национальное движение крымскотатарского народа выдержало в свое время фронтальный удар советской тоталитарной машины, потеряв в этой неравной борьбе сотни своих лучших сынов и дочерей, замученных и убитых в советских лагерях и тюрьмах. Оно раз за разом срывало планы адептов 1944 года похоронить в песках Мубарека требования народа о восстановлении его законных прав или разгромить Национальное движение, связав его в одно целое с диссидентским движением, состоявшим в основном из антисоветски настроенных «отказников». Движение было сильно, потому что опиралось исключительно на людской, интеллектуальный и материальный потенциал самого народа и руководствовалось в своей деятельности принципами, выработанными десятилетиями борьбы.
Важнейшим всегда было правило широкого обсуждения инициатив, затрагивавших судьбу народа. Сама организационная структура Национального движения, состоявшая из инициативных групп, действовавших на всей территории ссылки крымскотатарского народа, не позволяла спецслужбам легко внедрять свою агентуру и брать все процессы под контроль.
Неуязвимости движения в немалой степени способствовало и то, что одним из неукоснительно выполнявшихся правил был запрет привлекать к деятельности инициативных групп лиц, связанных с криминалом, а также тех, чья работа находилась под контролем карательных органов. Это правило распространялось и на лиц из числа советских диссидентов, состоявших в подавляющем большинстве из евреев, получивших отказ на выезд из СССР и часто называемых по этой причине «отказниками».
Опасения скомпрометировать Национальное движение контактами с диссидентами имели свою вескую причину: с диссидентами активно работали одновременно как представители западных спецслужб, так и КГБ, который в свое время провел успешные акции по дискредитации диссидентского движения, добившись от известных персон публичного покаяния в средствах массовой информации. Вспомним: Красин, Якир, Гамсахурдиа...
Для столь однозначного размежевания с диссидентами были причины и чисто политического свойства. Стратегические задачи Национального движения крымскотатарского народа принципиально отличались от задач, которые ставили перед собой диссиденты, они не могли ни на каком этапе пересекаться либо дополнять друг друга. Разработанная в первой половине 60-х годов прошлого столетия программа ЦРУ по дестабилизации СССР посредством привлечения к диссидентским акциям руководителей и активистов этнических и религиозных движений несла в себе угрозу если не полного разгрома Национального движения крымскотатарского народа, то значительного обескровливания, так как это позволяло властям поставить его в один ряд с антисоветскими движениями, и уж тогда не таясь, использовать против него всю мощь карательной машины советского государства. Например, ст. 64 УК СССР (измена Родине) предусматривала смертную казнь.
Так что решение дистанцироваться от контактов с диссидентскими группами, принятое руководителями Национального движения, было на тот момент единственно верным и жизненно оправданным. Непосредственные контакты с диссидентами на свой страх и риск осуществляли только Решат Джемилев и Мустафа Джемилев. Последний, кстати, и сегодня поддерживает тесные связи с бывшими единомышленниками.
Развал СССР, породивший эйфорию свободы, смена поколений в Национальном движении, мощный приток молодежи позволили вчерашним партаппаратчикам и диссидентам из среды самих крымских татар создать параллельную Национальному движению структуру, придав ей форму, крайне удобную для обеспечения над ней полного контроля как в посттоталитарном политическом поле Украины, так и вне ее пределов. Все это вместе взятое и привело к тяжелейшим последствиям для крымскотатарского народа. То, чего не смогли добиться советская пропагандистская машина и соответствующие отделы спецслужб, работавшие на дискредитацию участников Национального движения, удалось в значительной мере сделать функционерам «Курултай-Меджлиса». Тем, кто давно стремился взять под контроль Национальное движение, ослабить его силу, удалось взрастить внутри «Курултай-Меджлиса» своего род» «элиту» – циничную, корыстную, равнодушную к судьбе народа.
Посадив «Курултай-Меджлис» на долларовую «иглу», скомпрометировав его лидеров в глазах народа, заинтересованные силы добились того, что и требовалось: весь этот институт стал полностью управляемым и зависимым.
Незадолго до своей гибели Ю. Османов писал: «На начальном этапе для совершения раскола использовался очень красивый довод о необходимости лучшей организации работы, чем это традиционно было в движении, а потому, дескать, и «нужна организация». Правда, нечленораздельные уговоры о необходимости «научной организации движения» раздавались из этой среды и раньше. Желание ввести командный принцип в движение некоторым импонировал больше, чем сама работа (...). Опасность внедрения провокаторов в силу принципов централизма и командного фактора резко возрастают вместе с такими явлениями, как коррупция, обюрокрачивание и прочее. Но довод о возможности лучше наладить дело, «если будет ответственность» победил, столкнув лавину...» [45].
Дезорганизация деятельности национальных объединений крымских татар за рубежом также оказалась связанной с кадровой политикой руководителей «Курултай-Меджлиса», сделавших ставку на лиц, не пользовавшихся авторитетом среди соотечественников, но зато полностью зависимых от благосклонности к ним М. Джемилева. Так было с назначением представителем ОКНД (в 1989 году) Исмета Кара, в пику уважаемым среди крымскотатарской диаспоры руководителям Национального центра крымских татар США Мемета Севдияра (ныне покойного) и Ф. Юртера. На протяжении десятилетий этот Центр проводил огромную работу по информированию зарубежной общественности о положении крымскотатарского народа в СССР, участвовал в международных конференциях, где поднимал вопросы о положении крымских татар, обеспечивал деятельность за рубежом активистки Национального движения Айше Сеитмуратовой, проводил неоднократное пикетирование советского посольства и штаб-квартиры ООН. Тот же принцип подбора кадров был положен в основу при назначении меджлисовских представителей в Турции, Румынии и Германии.
Рядовой сотрудник турецкой телевизионной компании, с 1989 года - представитель ОКНД, а затем и Меджлиса в Турции, координатор журнала «Эмель» Зафер Каратай за более чем десятилетний срок пребывания в качестве представителя Меджлиса в Турции ни разу подробно не отчитался на Курултае о результатах своей деятельности. А послушать Зафера Каратая делегатам курултаев есть о чем. Хотя бы о результатах трехлетней гуманитарной акции по сбору средств в помощь крымским татарам, прошедшей в Турции под названием «Эвимизни гериверин» («Верните нам наши дома!»).
В рамках этой широкомасштабной акции были собраны немалые средства. Кстати, именно нечистоплотность, манипуляции со средствами, регулярно собираемыми членами крымскотатарских обществ (дернеков) в Турции, допущенные руководством «Курултай-Меджлиса» и их представителями, послужили причиной скандала, когда в 1997 году большая часть руководителей дернеков отказала в доверии представителям «Курултай-Меджлиса» и отказалась иметь впредь дело с М.Джемилевым. Разумеется, тайной окутаны и счета ОО Фонд «Крым» как в Турции, так и в США, Германии, Румынии и т.д.
Между тем то расположение, которое выказывалось М. Джемилеву со стороны высшего руководства Турции, всегда имело вполне прагматическую цель: крымскотатарская диаспора оказывает влияние на избрание десятков депутатов в высший законодательный орган этого государства – Милли Меджлис. Поэтому чеки на десятки тысяч долларов, передаваемые М. Джемилеву лидерами турецких партий, имеют, надо полагать, вполне объяснимую политическую подоплеку, а не представляют собой факт простого человеческого сочувствия к бедам братского народа.
Это относится и к стараниям некоторых турецких политиков увековечить имя М.Джемилева, присвоив его имя какому-нибудь скверу или улице по принципу «услуга за услугу».
Видимо, излишне повторять, что если бы в основе отношений М.Джемилева с политической элитой той же Турции лежали не личный мелкий расчет и гипертрофированное самолюбие, а истинная забота о судьбах тысяч соотечественников, то и поддержка со стороны диаспоры могла быть более продуктивной и ощутимой, а не сводилась бы исключительно к долларовым подачкам, бесследно исчезающим в карманах руководителей «Курултай-Меджлиса».
От имени Меджлиса с 1994 года в международных конференциях, организуемых Федерацией Союза Народов Европы, ассоциированным членом которой является «Курултай-Меджлис», выступает С.Червонная; с 1991-го на международных конференциях с докладами об истории Национального движения крымских татар выступает петербургский историк В.Возгрин, если и имеющий представление о Национальном движении, то довольно поверхностное – не глубже «курултай-меджлисовского» его периода; экономические же интересы «Курултай-Меджлиса» (читай – М.Джемилева), как в Крыму, Украине, так и за рубежом, в основном в Турции, обслуживает советник М.Джемилева по экономическим вопросам АЛернега; рекомендации по стратегии и тактике «Курултай-Меджлиса» готовит наш давний знакомый Э.Паин; следование «Курултай-Меджлиса» в общедемократическом русле обеспечивают старые друзья М. Джемилева по диссидентскому движению – Подрабинек, Лавут, Зисельц, Алтунян; а при необходимости всегда можно посоветоваться еще с одним другом по диссидентскому подполью – Натаном Щаранским, ныне одним из влиятельнейших лиц в Израиле.
В принципе указанные персоны и составляют сегодня настоящий «Курултай-Меджлис». С учетом этого обстоятельства становятся понятными многие, казалось бы, не поддающиеся логике решения «высшего представительного органа крымскотатарского народа». На деле «Курултай-Меджлис» представляет собой корпорацию, состоящую из лиц, преследующих далекие от ожиданий крымских татар и задач его Национального движения интересы.
В то же время известнейший представитель Национального движения житель Германии Февзи Рахман Юртер после многолетних безуспешных попыток добиться от М.Джемилева права представлять интересы «Курултай-Меджлиса» в Германии, на свои страх и риск все же добился упоминания в Законе об остарбайтерах и крымских татар, вывезенных в Германию в годы Второй мировой войны. Так что крымские татары, получающие сегодня компенсацию наравне со всеми остальными узниками нацизма, обязаны этим прежде всего его настойчивости.
Использование статуса председателя «Курултай-Меджлиса» М.Джемилевым для удовлетворения непомерного тщеславия и сведения счетов с соотечественниками оборачивалось настоящими драмами для судеб последних. Так, известнейший в народе певец, бессменный руководитель крымскотатарского ансамбля «Хайтарма» Февзи Билялов за участие в декаде крымскотатарского искусства в Киеве (1993) был буквально затравлен умело организованной кампанией лжи, шантажа и угроз и доведен до инсульта, после которого вскоре скончался; Айдер Османов – известный крымскотатарский писатель, редактор журнала «Йылдыз», на протяжении многих лет страдавший от приступов головной боли и получивший надежду на операцию, расходы на которую брала крымскотатарская община США, натолкнулся на яростное сопротивление М.Джемилева, уязвленного тем, что его «не поставили об этом в известность». Не выдержав затянувшихся переговоров, Айдер Османов покончил жизнь самоубийством.
Энвер Умеров – учредитель и директор Сарабузской национальной высшей школы права – после открытого конфликта с функционерами Меджлиса в лице вице-премьера автономии И.Умерова и вице-спикера Р.Чубарова оказался под жесточайшим давлением фискальных органов. В ходе затянувшихся разбирательств в один из вечеров он был жесточайше избит неизвестными, доставлен в больницу с многочисленными переломами, а после относительного выздоровления был вынужден покинуть Крым.
Так и остались невыясненными обстоятельства гибели забитого насмерть боевиками главного оппонента «Курултай-Меджлиса» Ю.Б. Османова, открыто называвшего «Курултай-Меджлис» «азефщиной» и «гапоновщиной» в Национальном движении крымскотатарского народа.
Десятки крымских татар стали жертвами прямых «наездов» боевиков объединения «Имдат», сотни так и не получили выделенные им средства для завершения строительства жилья. У более чем 200 крымскотатарских предпринимателей были отняты автомобили, а некоторые просто были выброшены из собственных домов и квартир на улицу имдатовской братвой.
Справедливости ради следует сказать, что сомнения в правильности курса «Курултай-Меджлиса» доносились порой из самой его структуры. Как, например, в случае с членом Меджлиса, депутатом фракции «Курултай» Энвером Куртиевым. В интервью газете «Голос Крыма» он как-то заявил, что «в результате компромиссной политики президиума Меджлиса с представителями власти некоторые нормативно-правовые акты, такие, как 10-й раздел Конституции Украины, «Закон Украины о гражданстве» и другие, не защищают права нашего народа – правосубъекта государственности Крыма, а законопроект «О реабилитации и обеспечении прав национальных меньшинств, депортированных с территории Украины» не только уравнивает права коренного народа Крыма с национальными меньшинствами, но и имеет ярко выраженную антикрымскотатарскую направленность».
Само же присутствие 14 депутатов – крымских татар в составе парламента Крыма Э.Куртиев назвал «номинальным и безэффективным, создающим иллюзию решения проблемы коренного народа в законодательной инстанции» [46].
Отметим однако, что это заявление было единственным до скандала в «Курултай-Меджлисе» в 1997 году, и было это скорее гласом вопиющего в пустыне, чем точкой зрения сколько-нибудь значимой группы. К тому времени структура «Курултай-Меджлис» на известных принципах (не без помощи того же Э. Куртиева) уже идеологически и структурно оформилась, превратившись в некий придаток к государственной машине.. К январской (2001) сессии 3-го Курултая Меджлис подошел уже в ранге Совета Представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины, причем с солидным грузом обязательств, принятых от СНБОУ с тем, чтобы «не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина». Хотя, впрочем, эти обязательства полностью отвечали личным интересам каждого из членов руководства «Курултай-Меджлиса» – всеми силами удержаться на занятых позициях в «высшем представительном органе».
Кроме того, новое Положение о выборах делегатов Курултая включало норму, позволяющую делегировать общественным организациям, имеющим республиканский статус, собственных делегатов, что, в свою очередь, позволило закрыть зияющую брешь в составе делегатов Курултая, доведя его численность до красивой цифры 250.
Ущербность предлагаемого нового Положения, его очевидная заангажированность практически под весь состав «Курултай-Меджлиса» тем не менее не помешали его принятию. Ни обоснованные доводы противников данного Положения (к примеру, делегата Курултая Аджи Хубедина Куртбединова), ни эмоциональные выступления ветеранов Национального движения (делегатов Курултая 3. Шабанова, Э. Аметова), ни компромиссное предложение делегата Э. Куртиева не возымели действия на аудиторию. Новое Положение, гарантирующее переизбрание практически всего состава «Курултай-Меджлиса», и прежде всего, конечно же, – прежнего состава Меджлиса, было принято.
В принципе ожидать чего-то иного от этого состава Курултая было бы наивным. Система выборов делегатов, изначально скроенная под определенные рамки и стандарты, построенная на принципах клановости, корыстных интересов и сиюминутной выгоды, подобранная по критериям личной преданности как председателю «Курултай-Меджлиса», так и несменяемой когорте его аппаратчиков - Ш.Кайбуллаеву, С.Кадырову, Н.Бекирову, физически не могла позволить пробиться в состав делегатов «Курултая» мало-мальски самостоятельным лицам.
Тем более что впереди маячили выборы в парламент Украины и в органы местного самоуправления. Если амбиции руководства «Курултай-Меджлиса» и лиц из ближайшего его окружения строились из расчета попасть в число депутатов разного уровня, путем обмена-продажи голосов крымскотатарского электората, то задача основной массы делегатов Курултая была хоть и скромнее, но, тем не менее, тоже жизненно важная: удержавшись в ранге делегатов Курултая, сохранить доступ к тем благам, которые этот статус гарантирует. А это в положении репатрианта немало: получение вне очереди квартир, материальной помощи на достройку, гарантированное поступление детей в вуз по квотам Министерства образования Украины, трудоустройство на работу в органы исполнительной власти, получение кредитов на открытие собственного дела, обеспечение бесплатного летнего отдыха для детей и внуков и т.д. Все это, разумеется, за счет действительно нуждающихся соотечественников.
В своем выступлении делегат Аджи Хубедин Куртбединов говорил, что «...инициаторы подготовили «положение-сценарий» своего последующего переизбрания. Об этом свидетельствовало многое. Прежде всего это лишение права избирателя, т.е. народа, непосредственно избирать делегатов Курултая. Это право передавалось «выборщикам», определение которых формально предполагалось на «собраниях». Меджлисы различных уровней наделялись правом формирования и избирательных комиссий, члены которых, в свою очередь, имели право стать выборщиками и делегатами Курултая, т.е. в принципе избирать самих себя. Если говорить проще, новое Положение наделяло небольшую группу сторонников Меджлиса правом создать видимость всенародного избрания делегатов Курултая и переизбрания меджлиса.
Для придания большей зрелищности этому «мероприятию» было предусмотрено 50 квот для делегатов от крымскотатарских общественных и политических организаций, по пропорциональной системе выборов. Однако получение мандата делегата Курултая представителями этих организаций также не зависело от воли избирателей, а определялось упомянутыми выше «выборщиками».
Одним словом, крымским татарам предложили не прямые, не равные и не свободные выборы, а комедию под их видом. Практически – выборы без выбора, или, проще говоря, – гарантированное переизбрание того же состава меджлиса на очередной пятилетний срок.
Еще одним «достоинством» вышеназванного Положения стало, как мы уже говорили, официальное лишение части крымскотатарского народа, не имеющего украинского гражданства, права на участие в избирательной кампании. Причем под это дискриминационное правило подпала не только крымскотатарская диаспора в дальнем зарубежье, но и десятки, сотни тысяч наших соотечественников, волею судьбы остающихся в местах депортации. Фактически к названию будущего Курултая крымскотатарского народа и вроде как избранному им Меджлису теперь можно смело добавить «граждан Украины».
Трудно понять истинные мотивы поведения авторов этого одиозного положения. То ли они хотели подчеркнуть свою лояльность и преданность Украинскому государству, то ли к этому их действительно обязывает статус членов Совета при Президенте Украины. Несомненно одно: сиюминутные интересы упомянутой группы оказались выше основополагающего принципа Национального движения о неделимости крымскотатарского народа.
Хотели того авторы проекта или нет, но они еще раз унизили свой народ, разделив его по признакам сомнительного гражданства, прописки и пр.» [47]
Это решение руководства «Курултай-Меджлиса» вызвало противоречивую реакцию даже среди самой маргинальной его части, хотя и являлось вполне соответствующим установкам, полученным лидерами «ЦИГа-ОКНД-Курултай-Меджлиса» от их кураторов. Недаром С.Червонная, выгодно оттеняя ОКНД перед НДКТ (читай – М.Джемилева перед Ю.Османовым), пишет: «Ни в одном из заявлений ОКНД нет ни речи, ни намека на «реконкисту», на восстановление «национальной целостности» крымскотатарского народа: нет таких слов, такой терминологии, нет и намерения, любой ценой собрать на полуострове весь крымскотатарский этнос».
Нелишним будет в этом же ракурсе припомнить заявления, сделанные М.Джемилевым и его заместителем (ныне бывшим) Дж.Аблямитовым осенью 1999 года, сразу после президентских выборов. Первый назвал в качестве самой настоятельной задачи скорейшее принятие Положения о Совете представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины, которое определяло бы статус этого совета как «представительного органа крымских татар». Второй тут же поспешил назвать и «цену», на которую готов согласиться «Курултай-Меджлис» ради такой грандиозной цели: «Напомню, что на 1 ноября 1999 года в Крым переселилось 254 535 крымских татар, а это 99,4% от общего числа депортированных». Дескать, все нормально, сограждане, процесс успешно идет. При этом сознательно оставляется за скобками тот факт, что еще советское правительство пыталось определить некую «квоту» на возвращение крымских татар, называя цифру в 270 тысяч человек!
Все это, впрочем, не удивляет, если вспомнить, какая пропагандистская кампания параллельно проводилась в местах проживания депортированных крымских татар. Показ в узбекском городе Чирчике снятых в Крыму фильмов «18 мая 1999 года: Всекрымский марш протеста» и «Миллетимизнинъ келеджеги – Къырымдадыр», помимо привычной саморекламы меджлисовских функционеров, содержалась и своеобразная установка соотечественникам: «Те, кто намеревается вернуться в Крым, должны надеяться только на свои силы». И в принятом четвертой сессией 3-го Курултая (6 января 2001 г.) Обращении к соотечественникам, проживающим за пределами Украины, прямо говорилось: «Стремление соотечественников возвратиться в Крым в силу определенных обстоятельств возможно только в результате их личной инициативы».
Что «за определенные обстоятельства», думается, теперь понятно. Людям, узурпировавшим право единолично решать судьбу народа, просто некогда заниматься какими-то другими проблемами, кроме своих шкурных интересов.
И старания руководства Меджлиса возложить проблему спасения утопающих на самих утопающих были, надо понимать, благосклонно восприняты Киевом и Симферополем. В подконтрольных СМИ к части ранее депортированных крымских татар и их потомков, количество которых только в Узбекистане составляет, по последним данным, 100 тыс. человек, все увереннее стали применять удобный термин «диаспора». Таким образом, стремлению крымских татар вернуться на родину придается некий оттенок надуманности, искусственности.
Кабмин Украины своим постановлением № 375 от 15 марта 1999 года (глава правительства Пустовойтенко) принимает новый порядок взятия на квартирный учет в соответствии с которым правом на получение государственной квартиры отныне обладают лишь граждане Украины, проживающие постоянно на территории административной единицы, взявшей на квартирный учет. Действовавшее до этого постановление № 278 от 29 мая 1996 года позволяло надеяться на получение квартиры ранее депортированным, вставшим на квартирный учет в 80-90-х годах, но по материальным причинам постоянно проживающим вне пределов Крыма и Украины, в основном в республиках Средней Азии. Под драконовское постановление подпали и те репатрианты, которые вынужденно обустраивались в первые годы массового возвращения на родину в конце 80-х – начале 90-х годов, вставая на квартирный учет по месту будущего постоянного проживания.
Одним этим постановлением его инициатор – Совмин Крыма «облегчил» обязательства государства перед крымскотатарским народом – порядка 25-30 тысяч семей или 100-120 тысяч крымских татар, которые остались вне заботы государства по возвращению и обустройству на родине в Крыму.
Очевидно, что это решение принималось с учетом неоднократных заявлений руководителей «Курултай-Меджлиса» о том, что, «кто хотел, тот уже вернулся…»
Есть же, мол, во всех странах национальные диаспоры других народов, но никто не объявляет это национальным движением.
А раз так, то можно не церемониться. И вот с 1 марта 2001 года в Украине упраздняется существовавший до этого упрощенный порядок получения гражданства бывшими репатриантами, что создало для рвущихся на родину крымских татар массу новых проблем. Обратите внимание на эту закономерность: каждому новому дискриминационному шагу украинского государства в отношении крымских татар предшествуют определенные циничные заявления «Курултай-Меджлиса».
«В этой связи вполне закономерным представляется и рождение в ходе предвыборной кампании блока под названием «Милли Хакъ». В блок вошли лидеры Меджлиса, государственные чиновники различного ранга, представители бизнеса, некоторые представители интеллигенции и, как бы в доказательство благословлении всего и всех сразу, – муфтий Крыма.
Создание такого блока было неожиданным хотя бы потому, что Председатель Меджлиса неоднократно заявлял о невозможности для него войти в какой-либо из блоков общественных организаций, потому что это, дескать, не позволяет занимаемое им положение. Так что же изменилось? Скорее всего, победил привычный расчет: отдавать 50 мест делегатам с неизвестной политической ориентацией – дело рискованное.
Регистрируя этот блок, Центральная избирательная комиссия нарушила принятые ею же решения о запрете участвовать в выборах общественным организациям, не имеющим республиканского статуса. А блок «Милли Хакъ» как раз и был создан общественными организациями, имеющими местный статус (городской, районный). В то же время другим организациям, имеющим такой же статус, участвовать в выборах было-таки запрещено…
Но здесь важно другое.
Первое. Кто бы ни выиграл на этих выборах, какой бы ни оказался расклад политических сил, прошедшие выборы делегатов 4-го Курултая являются недемократичными, а «избранные» в результате этих выборов органы однозначно являются нелегитимными.
Второе. Выборы показали крайнюю непопулярность Меджлиса в среде народа, даже среди своих сторонников, коим является и «корпус выборщиков». Процент сторонников Меджлиса, если судить по рейтингу созданного им блока «Милли Хакъ», составляет даже среди «выборщиков» всего лишь примерно одну треть от общего числа.
Третье. Проведение выборов дало возможность многим представителям интеллигенции и различным общественным организациям в полной мере ощутить непосредственно недемократический стиль и методы «руководства» Меджлиса.
Четвертое. Усиленная тенденция вхождения лидеров Меджлиса в официальную власть, нелегитимность «избираемого» органа в дальнейшем могут способствовать перерождению представительных органов, превращая их в придаток какого-либо органа государственной власти.
Пятое. Цели и задачи, поставленные 2-м Курултаем крымскотатарского народа для восстановления национальной целостности крымскотатарского народа и восстановления национальной государственности, реабилитация крымскотатарского народа и компенсация ему материального и морального ущерба, нанесенного депортацией, другие основополагающие требования вновь избираемый представительный орган предаст забвению и вместо этого народу будет предложена новая доктрина «интеграции в украинское общество» и «вхождения в эту власть лидеров Меджлиса»... [48]
Подобную оценку сложившегося механизма выборов кандидатов Курултая, с новшествами, призванными создать иллюзию активности избирателей, фактически разделило и поддержало общественно-политическое движение «Миллет», учрежденное изгнанными из «Курултай-Меджлиса» 16-ю бывшими его членами. В Заявлении президиума политсовета от 10.03.2001г. сказано: «...ОПДМ заявляет, что принимать участие в спектакле под названием «выборы делегатов 4-го Курултая» не будет и, следовательно, не признает легитимность избранного таким образом представительного органа». [49]
Однако механизм был запущен, и предвыборная работа началась: меджлисы всех уровней, не отвлекая внимания представителей общественных организаций от сбора подписей в свою поддержку, формировали «корпус выборщиков», от которого и зависел в основном результат выборов.
Сам по себе оказался интересным списочный состав кандидатов в делегаты Курултая от общественных организаций, принявших участие в выборах: блок крымскотатарской интеллигенции «Ана Юрт», Лига крымскотатарских юристов «Инициум», Крымскотатарская национальная партия «Адалет», Крымскотатарский национальный молодежный центр «Янъи далгьа», Избирательный блок ОКНД, Ассоциация крымскотатарских работников образования «Маарифчи», Исламская партия Крыма, Избирательный блок «Милли Хакъ», Лига крымскотатарских женщин, Общество крымскотатарских репатриантов «Ираде», а также те, кто баллотировался на местах по мажоритарной системе.
Сам ход выборов и их результаты соответствовали тому, о чем говорилось в выступлении Аджи Хубедина Куртбединова: из 15-ти членов Центральной избирательной комиссии по выборам делегатов 4-го Курултая 14 переизбирались в новый его состав (Нариман Абдурешитов, один из 16-ти изгнанных членов Меджлиса, не получил заветного мандата).
Таким образом, функционеры Меджлиса практически без потерь переизбрались в новый (старый) его состав как благодаря спискам от общественных организаций, так и при помощи протоколов собраний «выборщиков».
Например, С. Кадыров избран от Севастополя, Ремзи Аблаев – от Алушты, Джульверн Аблямитов – от Кировского рай она, Рефат Чубаров – от Красногвардейского, Эльдар Сейтбекиров – от Херсонской области, а, скажем, постоянно проживающий в Крыму личный курьер М. Джемилева Исмет Заатов нашел себя в списке «избравшихся» от... Узбекистана.
Успешным оказались выборы и для таких скандально известных лиц из ближайшего окружения М. Джемилева, как Решат Кенже и его заместитель по криминальному сообществу «Имдат» Ремзи Ильясов. Их «избрали» соответственно Первомайский и Симферопольский районы, а Эдема Эннанова – Джанкойский.
Для Эльведина Чубарова нашли место в протоколе собрания выборщиков Красноперекопского района. Шевкет Меметов (ныне советник крымского премьер-министра С. Куницына) – главный редактор крымскотатарской редакции Крымского телевидения, «избрался» в Первомайском регионе. Надир Бекиров предпочел Советский район, Тимур Дагджи – бывший инструктор ЦК Компартии Узбекистана, активный пропагандист укоренения крымских татар в Узбекистане, кому приписывается авторство печально знаменитого «Письма 17-ти», прошел по списку «Инициума». Сейран Усеинов – один из группы «достойных представителей крымскотатарского народа», переброшенных в июне 1987 года органами спецрейсом Аэрофлота в Москву для встречи с высшим советским руководством, избран по списку «Маарифчи».
Больше аналитики, инсайдерских данных и актуальных новостей читайте в Telegram-канале НОВОРОСС.ИНФО
В этой работе дан анализ трансформации института «Курултай-Меджлиса» из национального органа репрессированного народа в сообщество лиц, далеких от идей решения проблем крымскотатарского народа, и степень вовлечения в этот процесс государственных и международных организаций.
Издание 2-е, исправленное и дополненное
Использование издания целиком или любой его части без разрешения автора влечет ответственность в соответствии с действующим законодательством.
(С) Ибадуллаев Н.
Жертвам депортации посвящается…
Часть 2
Что тут началось, это надо было видеть. С. Джемилева организовала травлю Рескомнаца и фирмы «Айдан» с размахом, достойным лучшего применения. Особенно плотно прессинговали «провинившихся» крымскотатарская печать (в частности, «Голос Крыма») и телевидение.
Подключили как всегда и «тяжелую артиллерию» в лице уже знакомого нам полковника Кенжалиева Р.П. Было заведено уголовное дело, изъята вся документация. Работа фирмы «Айдан» была полностью парализована. Причем месть была настолько очевидной, что не делалось даже попыток придать всему процессу какое-то подобие законности. Достаточно сказать, что, в нарушение установленного законодательством 10-дневного срока, «проверка материалов» проводилась в течение года.
В конце концов фирму «Айдан» довели до банкротства. После чего следователи, так (естественно!) и не обнаружив искомых нарушений, закрыли дело...
Это лишь несколько примеров того, как семья Джемилевых использует своих верных нукеров, имеющихся во всех эшелонах и структурах власти, для борьбы с оппонентами нынешнего руководства Меджлиса. [28]
Кстати говоря, бывшие руководители структуры «Имдат» и сегодня являются ближайшими лицами в команде М. Джемилева: Р. Кенже – делегат IV Курултая, Р. Ильясов, бывший второй человек в руководстве «Имдата», сегодня является заместителем председателя Меджлиса и тоже делегатом IV Курултая.
Установив режим личной власти в руководстве «Курултай-Меджлиса», обеспечив себе режим наибольшего благоприятствования со стороны государственных структур Киева и Симферополя, М. Джемилев взялся на известных принципах «укреплять» и местные меджлисы. В основу сотрудничества был положен, как и следовало ожидать, принцип безоговорочной личной преданности председателю в обмен на гарантированную кооптацию в ряды меджлисовской номенклатуры. Причем и здесь М. Джемилев остается самим собой: продвижение местных лидеров нередко (если не чаще всего) делается совершенно независимо от воли соотечественников того или иного населенного пункта, но при неизменной поддержке властей.
Начиная с 1994 года, при полном одобрении крымской исполнительной власти, руководители прирученных таким образом местных меджлисов стали пополнять штат сельских, районных, городских исполнительных структур.
Это позволило на местах полностью контролировать оказание государством помощи репатриантам, как то: выделение ничтожных сумм на компенсацию затрат на провоз багажа, оказание материальной помощи на достройку жилья (около 300 долларов США), выделение средств на сложную операцию, получение оплаченных Рескомнацем детских путевок в санатории и пансионаты, получение квартир по льготной очереди, учеба детей в вузах по квотам Рескомнаца, – словом, все, вплоть до выдачи любых справок, ходатайств и т.д.
Нет нужды рассказывать, как все эти блага использовались и используются подконтрольной только «центру» меджлисовской номенклатурой.
Стремясь во что бы то ни стало сохранить статус-кво такой удобной для себя структуры распределения, функционеры из аппарата Меджлиса порой, не найдя подходящей кандидатуры на роль местного лидера из числа соотечественников, вынуждены подбирать кадры из интернационального сообщества полуострова. В Белогорске (Карасувбазаре), к примеру, председателем местного меджлиса «избран» некто А. Новиков (это при том, что крымские татары составляют здесь более 35% населения!), а в Ялте утвержден А. Перепечин, прибывший недавно в Крым из Казахстана. Они же, на пару с заведующим отделом межнациональных отношений 3. Смирновым, «избраны» делегатами Курултая.
«Казнокрад под защитой меджлиса»
В отдельных случаях решения Меджлиса, касающиеся некоторых лиц крымскотатарской национальности, находящихся под следствием, трудно согласуются не только со здравым смыслом, но и с кровными интересами самих крымских татар. Только так можно оценить реакцию Меджлиса на возбуждение 24 ноября 1999 года уголовного дела в отношении гражданина Куртиева Эдема Джаферовича по факту хищения им государственных денежных средств. По этому поводу Меджлис призвал своих соотечественников устроить в Феодосии 30 декабря... акцию неповиновения.
В связи с чем Центр общественных связей Главного управления МВД Украины в Крыму вынужден был принародно разъяснить, что не может быть и речи о «преследованиях на национальной почве», как это пытался преподнести Меджлис, потому что в ходе расследования данного уголовного дела были установлены многочисленные факты злоупотребления Куртиевым Э. Д. своим должностным положением.
Суть дела такова. По «Программе возвращения депортированных народов Крыма и бюджетного финансирования жилищного строительства для депортированных граждан» при Управлении капитального строительства Республиканского комитета по национальным вопросам Автономной Республики Крым в Феодосии была создана дирекция строящихся предприятий № 4, в функции которой входила организация строительства жилых домов для депортированных граждан в восточном регионе Крыма. За период 1996-97 годов из государственного бюджета на расчетный счет ДСП-4 было перечислено 1 миллион 272 тысячи 700 гривень. Директором этого предприятия в данный период являлся Куртиев Эдем Джаферович, который путем представления в Управление капитального строительства Рескомнаца фиктивных актов о выполненных строительных работах совершал хищения государственных средств. По его указанию значительнее суммы перечислялись подрядным организациям за якобы выполненные строительные работы. Последними полученные денежные средства направлялись другим фирмам, которые их обналичивали и передавали обратно Куртиеву.
Вот один из примеров. Куртиев заключил контракт на строительство жилых домов с обществом с ограниченной ответственностью «Карадаг» (пгт Советское). В ходе проверки оказалось, что данное общество никогда не занималось строительством домов и даже не имело строительных мощностей. Вступив в преступный сговор с директором ООО «Карадаг» Мамбетовым, директор ДСП-4 заключил в ноябре 1997 года контракт на строительство десяти жилых домов в селе Октябрьское Советского района. Согласно актам, составленным сторонами, десять жилых домов были успешно построены и переданы представителям депортированных народов, проживающим в селе Октябрьское. Фактически же, как показала проверка КРУ, ООО «Карадаг» указанных домов не строило и не собиралось это делать. Деньги же в сумме 92 тысячи 458 гривень, якобы освоенные при строительстве, были обналичены через симферопольские фирмы и утекли в карман директора ДСП-4.
Подобные манипуляции Куртиев осуществлял с несколькими десятками подрядных организаций, не брезгуя ни очковтирательством, ни обыкновенным подлогом м составлением фиктивных документов. Ущерб, нанесенный им крымскотатарскому народу и государству, исчисляется сотнями тысяч гривень.
Следствие продолжается. Но нас в этой истории интересует и другой вопрос: так чьи же интересы отстаивает Меджлис, призывая освободить Куртиева от ответственности и подталкивая собственный народ к противоправным действиям по отношению к власти, действительно отстаивающей в данном случае законность и социальную справедливость?» [29]
С самого начала и по сей день становление меджлисовской вертикали шло в ущерб вхождению крымских татар в органы местного самоуправления. В 1991 году М. Джемилев и К° просто проигнорировали необходимость участия крымских татар в выборах в органы местного самоуправления, а в 1995 году «Курултай-Меджлис» призвал крымских татар бойкотировать выборы в местные органы власти. В качестве главного довода приводилось отсутствие у части народа украинского гражданства. Хотя к этому времени в Верховном Совете уже год как трудилась фракция «Курултай» из 14 меджлисовских ставленников.
175 депутатов – крымских татар, избиравшихся в органы местного самоуправления, были названы М. Джемилевым в татарских СМИ «предателями» и «собаками» [30]. В преддверии выборов Меджлис провел массированную пропагандистскую кампанию против участия крымских татар в предстоящих выборах. Организаторов акции не смущало то, что к тому времени ни один из 291 новообразованного поселка крымских татар (бывших «самозахватов», являющихся чисто этническими по составу) уже 5-7 лет не имели легитимной власти. По свидетельству того же «Авдета», на тот момент главного пропагандистского рупора «Курултай-Меджлиса»: «Анализ состава руководящих работников районных госадминистраций, исполкомов городских, поселковых и сельских советов Крыма, поступивший к нам по официальным каналам, показывает такую картину. Среди 823 работников этого звена лишь 6 – крымские татары, что составляет 0,7% от целого. На примерах из конкретных регионов это выглядит так: в Бахчисарайском районе из 49 руководителей лишь 1 крымский татарин, в Первомайском из 43 – 4, в Черноморском из 30 – 1. Во всех остальных 28-ми районах крымских татар в руководящем звене не числится вообще ». [31]
Впрочем, автору этого материала – редактору «Авдета», члену Меджлиса, депутату фракции «Курултай» в Верховном Совете Крыма Л. Буджуровой – понимание этой проблемы не помешало-таки проголосовать за бойкот выборов.
Попытка части опальных депутатов, избранных в основном от новообразованных мест компактного проживания, решить вопрос о легализации этих поселков, количество жителей в ко торых насчитывало от 5-7 (VI и VII микрорайоны г. Бахчисарая, п. Исмаил-Бей г. Евпатории) до 12 тысяч жителей (например, п. Каменка – Хош-Кельды Симферопольского района), натолкнулась на отчаянное сопротивление депутатов фракции «Курултай», мобилизованных заместителем председателя ВС Крыма, заместителем председателя Меджлиса Р.Чубаровым.
Решения сессий городского совета Евпатории, райсовета Симферополя об организации поселковых советов не получили поддержки в комиссии по местному самоуправлению ВС Крыма, а собрание татар-депутатов в Верховном Совете автономии, организованное по инициативе самих депутатов, было стараниями Р. Чубарова сорвано. В горрайсоветы были разосланы сообщения, что «совещание переносится на более поздний срок...»
Через год депутатами органов местного самоуправления была предпринята еще одна попытка добиться решения об административном статусе новообразованных мест компактного проживания репатриантов, но все опять было сведено на нет депутатами фракции «Курултай».
Третьей попытки уже не было. По причине досрочных выборов в Украине в марте 1998 года.
Легализация новообразованных этнических поселков сулила целый ряд преимуществ их жителям. В первую очередь, это возможность влиять на распределение средств из райгорбюджетов, добиваться целевого финансирования программ обустройства мест компактного проживания из средств Рескомнаца. В настоящее же время только управленцами Совета министров автономии и местных администраций контролируются миллионы гривень, выделяемые из госбюджета, которые оседают в многочисленных подрядных организациях, обогащая крымских и киевских боссов.
Выборы легитимной власти обеспечили бы действительно демократическим путем становление слоя крымскотатарских управленцев, подотчетных населению этих поселков. Однако как раз проведение прямых выборов в органы местного самоуправления и грозит крахом всей выборной системе «Курултай-Меджлиса», с таким трудом сложенной на принципах личной преданности.
Страх лидеров «Курултай-Меджлиса» потерять абсолютную монополию говорить и представлять в органах власти и в международных организациях крымскотатарский народ толкает их на постоянные конфликты с различными политическими движениями и объединениями соотечественников. Так объединение различных крымскотатарских организаций в 2001 году в Координационный совет общественно-политических сил крымскотатарского народа для содействия принятию закона Украины о полномасштабной реабилитации крымскотатарского народа натолкнулось на жесточайшее сопротивление структур «Курултай-Меджлиса». К числу «врагов крымскотатарского народа» лидерами меджлиса была отнесена и учрежденная в 1997 году Партия мусульман Украины.
Избрание легитимных представителей крымских татар в органы местного самоуправления нарушит механизм тесного сотрудничества между представителями меджлисов всех уровней и руководителями горрайадминистраций, разрушит взаимовыгодный баланс интересов, сложившийся благодаря обману бесправных жителей крымскотатарских поселков.
Одним словом, совершенно очевидно, что лидерство в структурах «Курултай-Меджлиса» давно превратилось в инструмент доходного бизнеса, позволяя, в частности, безраздельно контролировать и немалые средства, поступающие на обустройство депортированных, от международных гуманитарных организаций, европейских государств.
«По Программе развития и интеграции Крыма ООН (начало 1999г.) поступило около 2 млн. долларов США. Программа, понятное дело, реализуется совместно с Меджлисом. По линии Управления Верховного Комиссара ОБСЕ по делам беженцев на начало того же 1999 года поступило 1,8 млн. долларов США. Здесь главный куратор – Лига крымскотатарских юристов «Инициум». По линии Международной организации миграции получено 200 тысяч долларов США. Здесь при деле все та же Лига крымскотатарских юристов «Инициум».
Кроме всего этого, 475 тысяч долларов США выделил в минувшем году Международный фонд «Возрождение», в рамках которого осуществляется программа интеграции в украинское сообщество крымскотатарского народа, а также немцев, греков, болгар и армян. В 1996 году Фондом профинансировано проектов на общую сумму 600 тысяч долларов США. Около 900 тыс. долларов США профинансировано Агентством по международному развитию Турции» [32] (контролируется лично М.Джемилевым).
Будучи представленными в наблюдательных или исполнительных органах представительств всех названных международных организаций, первые лица «Курултай-Меджлиса» одновременно являются и руководителями общественных организаций (фондов), через посредство которых и финансируются проекты, получившие гранты. К примеру, Р.Чубаров, являясь одним из членов совета Украинского офиса международного фонда «Возрождение» (т.е. лицом, фактически контролирующим средства), в то же время является руководителем общественного Центра информации и документации крымских татар. Надир Бекиров – президент Общественного фонда исследований и поддержки коренных народов Крыма. Шевкет Кайбуллаев – председатель благотворительного фонда «Дерт». Эльдар Сеитбекиров – член Меджлиса, редактор газеты «Голос Крыма», является председателем общественной организации «Фонд им. А. Медиева». Лютфи Османов – председатель общественного фонда «Возрождение Крыма», Айдер Сеитосманов – председатель общественной организации «Яшлык».
Оба последних членов Меджлиса, совместно с руководителем крымского офиса фонда «Возрождение» Олегом Смирновым, образуют некое «товарищество» под названием «Крымскотатарская инициатива», занимающееся отбором, на известных условиях, потенциальных получателей грантов.
Ну а связующим звеном между этим своеобразным «фильтром», именующимся «Крымскотатарской инициативой», и киевским офисом фонда во главе с Р.Чубаровым, является Эльвидин Чубаров – родной брат заместителя председателя Меджлиса – один из организаторов «Крымскотатарской инициативы», не афишируемая задача которой заключается также и в том, чтобы не допустить получения грантов (проектов) оппозиционными «Курултай-Меджлису» общественными организациями и личностями.
По данным, опубликованным членом Наблюдательного совета программ «Интеграция» Ю. Бузницким и директором программ «Интеграция...» О. Смирновым, только в рамках этой Программы в 1997-1999 гг. профинансировано 195 проектов на общую сумму 1.034.861 доллар США. Средняя сумма гранта – 5.300 долларов США [33].
Полный контроль «Курултай-Меджлиса» над процессом прохождения заявок на получение грантов является серьезным инструментом и в деле материального стимулирования сторонников, а также откровенного подкупа лиц из рядов оппозиции. К примеру, по сей день памятен скандал, связанный с получением супругой одного из руководителей (теперь бывшего) В. Абдураимова 5000 долларов США по Программе ТИКА, лично контролируемой главой «Курултай-Меджлиса» М. Джемилевым.
Общая сумма международной помощи европейских стран процессу обустройства репатриантов за 1997-1999 гг. составила более 15 млн. долларов США.
«11-12 октября Крым посетила делегация стран-доноров ПРИК ООН, в составе которой были 9 представителей дипломатических миссий, агентства ООН и ЮНИСЕФ, руководители министерств и ведомств Украины. В ходе визита гости встретились с руководством автономии, посетили районы, на территории которых реализуются проекты ПРИК ООН. Председатель Меджлиса М. Джемилев принял участие в работе «круглого стола» ПРИК ООН в Бахчисарае. Обсуждались результаты реализации проектов Программы. Было отмечено, что международное донорское сообщество и получатели помощи признали результаты работы ПРИК ООН положительными. Деятельность Программы будет продолжена и расширена на полуострове до 2004 года». [34]
Финансы в «Курултай-Меджлисе» всегда были самой закрытой темой. В отличие от прежних традиций Национального движения, они всецело, начиная с образования ЦИГа, находились в единоличном распоряжении М. Джемилева. Раньше открытости «денежной» темы способствовало то обстоятельство, что вплоть до 1987 года финансирование мероприятий Национального движения обеспечивалось исключительно за счет сборов средств на местах инициативными группами. То есть процесс был подотчетен народу. Но начиная с 1987 года значительные суммы стали поступать и из-за рубежа. Информация о поступлении средств появлялась, как правило, только после скандалов в верхушке ЦИГа – ОКНД – Меджлиса.
Единственным каналом передачи этих средств из-за рубежа был уникальный, бесперебойно действовавший еврейский канал, который обеспечивал материальной поддержкой, помимо прочего, и диссидентов, с которыми был плотно связан М.Джемилев. На М.Джемилеве информация о средствах и обрывалась.
Так получилось и с переданными М.Джемилеву канадскими руховцами в 1990-м 260 тыс. рублей, а о получении Р.Джемилевым и Ф.Аблямитовым в 1988 году 135 тыс. долларов от Национального центра крымских татар в США стало известным узкому кругу членов ОКНД только год спустя из-за скандала между М. Джемилевым, с одной стороны, и Ф. Аблямитовым и Р. Джемилевым, с другой. [35]
Между тем прежний механизм самообеспечения деятельности как ЦИГа, так и позже ОКНД, оставался параллельно с потоком зарубежной помощи. На все мероприятия средства по-прежнему собирались с несчастных соотечественников, а помогали в этом ни о чем не подозревавшие активисты, сплотившиеся вокруг М. Джемилева.
Скандал с расхищением средств «Имдат-банка» стал, таким образом, логичным продолжением практики, давно установившейся в возглавляемых и контролируемых М. Джемилевым организациях. Увод значительной части средств путем завышения в два и более раз реальных сумм, затраченных на приобретение офисов Меджлиса по ул. Трубаченко в Симферополе [36], ОКНД, части здания туберкулезной поликлиники в Белогорске под офис местного меджлиса, 1 млн. долларов США, якобы потраченных на поликлинику в п. Пионерское Симферопольского района, завышенная сумма средств, якобы отданных на приобретение здания для Исламского центра в Симферополе – вот далеко не полный перечень фактов манипулирования средствами, переданными на нужды крымских татар зарубежной диаспорой, гуманитарными организациями и частными спонсорами через М. Джемилева и возглавляемый им ОО Фонд «Крым», только в части приобретения зданий.
Подобные скандалы стали обычным делом и в возглавляемой С. Джемилевой «Лиге крымскотатарских женщин».
«...Ряд вопросов, решение которых было делегировано репатриантами организованному ими Меджлису крымскотатарского народа, не решался. Или же решался не в пользу рядовых людей. Причем многочисленные заверения руководителей Меджлиса в том, что они пытаются добиться от властей удовлетворения всех требований народа, не всегда воспринимались рядовыми людьми с данным доверием и пониманием. Надо признать, что для подобного рода сомнений и недоверия к действиям своих национальных лидеров у рядовых репатриантов были немалые основания. Меджлис крымскотатарского народа стал приобретать признаки и характеристики бюрократического института со всеми присущими такого рода организациям негативными чертами. Кроме того, как повелось с достопамятного периода «развитого социализма», повседневная жизнь рядовых людей убеждала их, что многие проблемы, связанные с их бытовым и социальным обустройством и поиском работы, не всегда и не обязательно зависели от правильных законов и постановлений. Гораздо более эффективно эти вопросы решались не в кабинетах местных властей, а на досуге и в режиме приватных бесед. Причем, как правило, не в пользу рядовых представителей крымскотатарского народа» [37].
Согласитесь, трудно не отметить хорошую осведомленность о деятельности «Курултай-Меджлиса» киевского политолога Рустема Джангужина.
Несомненно и то, что еще более детально все эти художества известны тем государственным структурам, которые призваны отслеживать деятельность политических организаций в Украине и регулярно представлять подробнейшую информацию руководству страны. Вряд ли укрылась от них и привычка руководства «Курултай-Меджлиса» помпезно, с подражанием «новым русским», обставлять свой быт, отмечать собственные юбилеи, брачные церемонии своих чад и тому подобные «всенародные праздники».
Например, то, что уже своеобразной традицией у руководства «Курултай-Меджлиса» стало отмечать празднества в Евпатории, когда после гулянки в отнятом у предпринимателя Р. Вильданова кафе «Мустафа» оргии продолжаются на арендованных яхтах...
В то же время на 1.09.2001 г. в Автономную Республику Крым возвратилось и было прописано, по данным ГУ МВД Украины в Крыму, 273,8 тыс. крымских татар и 4280 армян, болгар, греков и немцев. К настоящему времени в Крыму сформировалось около 300 поселков и массивов компактного проживания репатриантов. 60% из них не обеспечено водой, 12% – электроэнергией. Уровень газификации не превышает 3%. На квартирном учете состоит около 8 тыс. семей. 20 тысяч семей ведут индивидуальное строительство. Из 135 тыс. трудоспособного населения имеют постоянную работу только 64 тыс. человек, то есть лишь один из двух.
В 2001 г. Государственным бюджетом Украины предусматривалось выделить на мероприятия по обустройству репатриантов в Крыму 40 млн. 250 тыс. грн. (около 8 млн. долларов США (или менее 1% госбюджета. – Ред.). Республиканским бюджетом на эти цели планировалось направить 12 млн. грн. (2,2 млн. долларов США, или 1,2 % от республиканского бюджета. – Ред.). По состоянию на 01.10.2001 г. из Госбюджета Украины получено 24 млн.592 тыс. грн., в том числе: на кап. строительство – 21 млн. 885,1 тыс. грн., на социально-культурные мероприятия - 2 млн. 707,7 тыс. грн.
Из Республиканского бюджета поступило 7 млн. 041 тыс. грн., в том числе: на капстроительство – 4 млн. 068 тыс. грн.; на социально-культурные мероприятия – 2 млн. 973 тыс. грн.
Положение репатриантов в разрезе, так сказать, городов и районов Крыма на примере г. Симферополя выглядит следующим образом: в городе насчитывается 24 тысячи депортированных граждан, в том числе 23,3 тысячи крымских татар, проживающих в 10 микрорайонах компактного проживания. В очереди на получение квартир, которая начала формироваться в 1990-1991 годах, состоит 1491 человек [38].
Злоупотребления и манипулирование средствами Национального движения, приведшие к возбуждению уголовного дела в отношении руководства «Имдат-банка», а также руководителя ОО Фонд «Крым» (президент фонда М.Джемилев) и рассмотрению их Генеральной прокуратурой Украины, надо полагать, дали действенный аргумент в руки руководства страны в их диалоге с руководством «Курултай-Меджлиса», защищенных (пока) депутатским мандатом. Тем не менее, время от времени, накануне рассмотрения проектов законов, прямо затрагивающих судьбу крымскотатарского народа, руководителю «Курултай-Меджлиса», вызывая его на очередной допрос в прокуратуру, дают понять, видимо, что нужно быть «сговорчивее».
Иначе как объяснить такую странность. Накануне рассмотрения Государственным комитетом по вопросам национальностей и миграций Украины законопроекта о реабилитации лиц, депортированных по национальному признаку, председатель «Курултай-Меджлиса» был вызван на допрос к старшему следователю по особо важным делам Главного следственного управления МВД Украины в Крыму В.Кирсанову как свидетель по уголовному делу № 130236/2 по фактам хищений государственных средств в УКСе Госкомнаца и «Имдат-банке». На это заявление М.Джемилева следователю, распространенное в крымскотатарских средствах массовой информации в духе выступлений на судебных процессах правозащитников 70-х – 80-х годов прошлого столетия, последовал незамедлительный ответ подполковника В.Кирсанова. Были обнародованы хоть и давно известные, но до сих пор не звучавшие из уст официальных лиц факты, недвусмысленно обличающие всю «меджлис-курултаевскую» подноготную о причастности к хищениям государственных средств, направляемых из Государственного бюджета на финансирование мероприятий, связанных с обустройством депортированных.
Напомнили «борцу» и о тесных связях «Курултай-Меджлиса» с криминалом. Ответ следователя, помимо фактов, содержит и личный выпад в адрес М.Джемилева (видимо, «брачный период» лидера «Курултай-Меджлиса» с властью подходит к концу): «Из письма, как я понял, следует, что вы очень гордитесь своим уголовным прошлым. Понимаю, сейчас это в моде. Гонимых у нас жалеют. Уголовниками были, кроме вас, Ленин и Гитлер, Сталин и Мао Цзэдун, а также многие другие. Не о всех них слагают легенды. Думаю, не сложит легенды крымскотатарский народ и о вас...» [40].
Окрики из властных кабинетов в адрес руководителей «Курултай-Меджлиса» доносились и раньше, но если тогда претензии ограничивались недостаточными, с точки зрения Киева, усилиями «партнеров» в деле интеграции крымскотатарского народа в украинско-крымский социум, то теперь хозяева с Банковой пришли, видимо, к мнению, что пора спросить с «Курултай-Меджлиса» «по счетам» и без излишних церемоний.
«В работе совещания (Совета национальной безопасности и обороны Украины – Ред.) приняли участие представители всех министерств и ведомств, которые занимаются этими проблемами, а также Постоянный Представитель Президента Украины в Автономной Республике Крым В. Киселев и народный депутат ВР Украины Р. Чубарое. Выступление В. Горбулина (председателя СНБОУ – Ред.) ясно показало, какое серьезное внимание уделяется этим вопросам (вопросам приобретения гражданства. – Ред.) со стороны государства. В этот раз в СНБОУ достаточно жестко была высказана претензия к политическим лидерам крымских татар о том, что они «должны не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина. «...Кроме того, отметил представитель главы государства, лидеры НДКТ, в частности, заявляют о том, что украинские паспорта будут действовать только до создания национальной автономии на полуострове, и поэтому они отказываются этим заниматься, а желание лидеров крымских татар создать на территории Крыма крымскотатарскую автономию в составе Украины (...) входит в противоречие с ныне действующей Конституцией Украины, где определено унитарное строение государства». [41]
Ясно и четко: «должны не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина». А что же «Курултай-Меджлис»? Ничего особенного.
Требование к меджлисовцам со стороны Президента Украины прекратить какие-либо разговоры об обеспечении Украиной возвращения в Крым оставшихся в местах ссылки крымских татар, высказанные главой государства на встрече с членами «Курултай-Меджлиса» в ранге (с мая 1999-го) Совета представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины (в Крыму – в мае 2000-го) также остались без должного ответа.
За всю свою историю Национальное движение крымскотатарского народа никогда не встречало, даже со стороны партийных и советских функционеров самого высокого ранта, столь брезгливо-презрительного отношения. Никогда и никто не позволял себе так высокомерно указывать руководителям Национального движения, что от них требуется, как они должны себя вести и что говорить. Подобную бесцеремонность власти предержащие позволяют себе лишь в отношении полностью ими контролируемых, находящихся на их содержании коллаборационистов.
Сопоставляя практику деятельности института «Курултай-Меджлис» с декларируемыми им целями, невольно приходишь к выводу, что руководители этой организации никогда и не ставили перед собой задач по реализации принятых Курултаем и его сессиями программных документов. За исключением решений, способствующих укреплению режима личной власти, в первую очередь – М. Джемилева. Только с учетом этого обстоятельства становится понятным, скажем, факт откровенного саботирования М. Джемилевым и Р. Чубаровым решения Курултая 1991 года о передаче в высшие советские и партийные органы документов, принятых Курултаем. В связи с этим можно сказать, что для Джемилева проведение Курултая и принятие «Декларации о национальном суверенитете крымскотатарского народа» были и остались не более чем очередной диссидентской выходкой.
Крах СССР высветил ведь, помимо всего прочего, и нищету мировоззрений большинства советских диссидентов, идеология которых начиналась и заканчивалась на голом неприятии советской действительности. В качестве альтернативы – и, стало быть, гарантии счастливого будущего народов - выставлялись демократические ценности «свободного мира». Большая часть этих диссидентов, пережив личную драму «нестыковки» с существовавшим строем, так и не смогла подняться над личными обидами и утвердиться в роли подлинных лидеров нации. Кто раньше, кто позже, они сдали лидерство представителям вчерашней партийно-хозяйственной номенклатуры в обмен на сравнительное благополучие после развала КПСС и Союза.
В отличие от своих антагонистов, диссиденты-демократы не обладали ни четно обозначенной идеологической концепцией, ни государственным мышлением, которые как раз и отличают государственного деятеля от бунтарствующего нигилиста. Трагедия грузинского лидера Гамсахурдиа, азербайджанского диссидента-интеллектуала Эльчибея, украинца Левко Лукьяненко, проведшего 27 лет в советских тюрьмах и лагерях, лидера Руха Черновола и других лишь подтверждает вышесказанное.
Отказ от принципов Национального движения, устоявшаяся в «Курултай-Меджлисе», и использование готовых разработок, подготовленных будь то в Москве, Киеве или Стамбуле, не могли заменить собственного теоретического осмысления деятельности «Курултай-Меджлиса» в кардинально изменившемся мире – после распада советской империи и введения рыночных отношений. Издание бюллетеней с хронологией многочисленных встреч с различного уровня и ранга лицами как из структур госаппарата, общественных организаций, так и с иностранными гостями, разумеется, не могло заменить самостоятельной работы над теоретической составляющей Национального движения. Это закономерно подвело «Курултай-Меджлис» к идеологическому, а позже и политическому банкротству.
Для поддержания рейтинга лидеров «Курултай-Меджлиса» был задействован весь арсенал используемых в таких случаях приемов и технологий: от отданных в полное распоряжение М.Джемилева потенциалов крымскотатарской редакции ГТРК «Крым», подчиняющейся напрямую Национальному Комитету по телевидению и радиовещанию Украины, и четырех дотационных крымскотатарских газет – до прямого влияния на кооптацию в органы государственной власти в центре и на местах, в отделы межнациональных отношений меджлисовской креатуры, а также (в случае с крымскими татарами) на формальные должности заместителя горрайголовы по межнациональным отношениям, контроль над средствами как бюджетными, гак и международной гуманитарной помощи.
Свою лепту в дело политической реинкарнации главы «Курултай-Меджлиса» вносят и госструктуры соседней Турции, в частности – Агентство по международному развитию, с его многократно продекларированным обещанием строительства для единоверцев в Крыму 1000 домов (четыре тысячи заявлений от крымских татар ожидают своего рассмотрения в Меджлисе вот который уже год). Управление по делам религий Турции издало и бесплатно распространило в Крыму десятки тысяч календарей, с обложки которых смотрит на соотечественников М. Джемилев с расположенными по бокам от него (и, разумеется, ниже) портретами Исмаила Гаспринского и Номана Челебиджихана. Более циничного оскорбления памяти этих выдающихся сынов народа трудно представить.
Не покладая рук трудится и личный летописец М.Джемилева – московский этнограф профессор С.Червонная, которая своими восторженными словесами в адрес заказчика перещеголяла, пожалуй, даже платных борзописцев, кормившихся у тронов Сталина, Мао Цзедуна, Ким Ир Сена и других диктаторов. Но, кстати, именно благодаря С.Червонной мы имеем возможность проследить тесные связи и систему бесперебойной поддержки, получаемой М. Джемилевым от высшей исполнительной власти Украины и Крыма в критические для него и всего института «Курултай-Меджлиса» периоды.
В своем претенциозном труде, посвященном кризису в «Курултай-Меджлисе» в 1997 году, С. Червонная с нескрываемым сарказмом описывает действия оппозиции, обратившейся к народу, и легкомысленно высвечивает те силы, к которым апеллировал М. Джемилев: «1 октября – (встречался. – Ред.) с членами официальной миссии ОБСЕ; 4 октября – с аналитиком бюро Госдепартамента США на Украине; 9 октября в Бахчисарае – с послом США на Украине; 14 октября – с атташе посольства Турции на Украине; 15 октября в Киеве – с секретарем Национального совета безопасности и обороны Украины; 9 октября – с представителями Президента Украины в Крыму и группой ответственных работников Администрации Президента и Совета национальной безопасности, прибывших в Крым...» [42].
Национальное движение крымскотатарского народа выдержало в свое время фронтальный удар советской тоталитарной машины, потеряв в этой неравной борьбе сотни своих лучших сынов и дочерей, замученных и убитых в советских лагерях и тюрьмах. Оно раз за разом срывало планы адептов 1944 года похоронить в песках Мубарека требования народа о восстановлении его законных прав или разгромить Национальное движение, связав его в одно целое с диссидентским движением, состоявшим в основном из антисоветски настроенных «отказников». Движение было сильно, потому что опиралось исключительно на людской, интеллектуальный и материальный потенциал самого народа и руководствовалось в своей деятельности принципами, выработанными десятилетиями борьбы.
Важнейшим всегда было правило широкого обсуждения инициатив, затрагивавших судьбу народа. Сама организационная структура Национального движения, состоявшая из инициативных групп, действовавших на всей территории ссылки крымскотатарского народа, не позволяла спецслужбам легко внедрять свою агентуру и брать все процессы под контроль.
Неуязвимости движения в немалой степени способствовало и то, что одним из неукоснительно выполнявшихся правил был запрет привлекать к деятельности инициативных групп лиц, связанных с криминалом, а также тех, чья работа находилась под контролем карательных органов. Это правило распространялось и на лиц из числа советских диссидентов, состоявших в подавляющем большинстве из евреев, получивших отказ на выезд из СССР и часто называемых по этой причине «отказниками».
Опасения скомпрометировать Национальное движение контактами с диссидентами имели свою вескую причину: с диссидентами активно работали одновременно как представители западных спецслужб, так и КГБ, который в свое время провел успешные акции по дискредитации диссидентского движения, добившись от известных персон публичного покаяния в средствах массовой информации. Вспомним: Красин, Якир, Гамсахурдиа...
Для столь однозначного размежевания с диссидентами были причины и чисто политического свойства. Стратегические задачи Национального движения крымскотатарского народа принципиально отличались от задач, которые ставили перед собой диссиденты, они не могли ни на каком этапе пересекаться либо дополнять друг друга. Разработанная в первой половине 60-х годов прошлого столетия программа ЦРУ по дестабилизации СССР посредством привлечения к диссидентским акциям руководителей и активистов этнических и религиозных движений несла в себе угрозу если не полного разгрома Национального движения крымскотатарского народа, то значительного обескровливания, так как это позволяло властям поставить его в один ряд с антисоветскими движениями, и уж тогда не таясь, использовать против него всю мощь карательной машины советского государства. Например, ст. 64 УК СССР (измена Родине) предусматривала смертную казнь.
Так что решение дистанцироваться от контактов с диссидентскими группами, принятое руководителями Национального движения, было на тот момент единственно верным и жизненно оправданным. Непосредственные контакты с диссидентами на свой страх и риск осуществляли только Решат Джемилев и Мустафа Джемилев. Последний, кстати, и сегодня поддерживает тесные связи с бывшими единомышленниками.
Развал СССР, породивший эйфорию свободы, смена поколений в Национальном движении, мощный приток молодежи позволили вчерашним партаппаратчикам и диссидентам из среды самих крымских татар создать параллельную Национальному движению структуру, придав ей форму, крайне удобную для обеспечения над ней полного контроля как в посттоталитарном политическом поле Украины, так и вне ее пределов. Все это вместе взятое и привело к тяжелейшим последствиям для крымскотатарского народа. То, чего не смогли добиться советская пропагандистская машина и соответствующие отделы спецслужб, работавшие на дискредитацию участников Национального движения, удалось в значительной мере сделать функционерам «Курултай-Меджлиса». Тем, кто давно стремился взять под контроль Национальное движение, ослабить его силу, удалось взрастить внутри «Курултай-Меджлиса» своего род» «элиту» – циничную, корыстную, равнодушную к судьбе народа.
Посадив «Курултай-Меджлис» на долларовую «иглу», скомпрометировав его лидеров в глазах народа, заинтересованные силы добились того, что и требовалось: весь этот институт стал полностью управляемым и зависимым.
Незадолго до своей гибели Ю. Османов писал: «На начальном этапе для совершения раскола использовался очень красивый довод о необходимости лучшей организации работы, чем это традиционно было в движении, а потому, дескать, и «нужна организация». Правда, нечленораздельные уговоры о необходимости «научной организации движения» раздавались из этой среды и раньше. Желание ввести командный принцип в движение некоторым импонировал больше, чем сама работа (...). Опасность внедрения провокаторов в силу принципов централизма и командного фактора резко возрастают вместе с такими явлениями, как коррупция, обюрокрачивание и прочее. Но довод о возможности лучше наладить дело, «если будет ответственность» победил, столкнув лавину...» [45].
Дезорганизация деятельности национальных объединений крымских татар за рубежом также оказалась связанной с кадровой политикой руководителей «Курултай-Меджлиса», сделавших ставку на лиц, не пользовавшихся авторитетом среди соотечественников, но зато полностью зависимых от благосклонности к ним М. Джемилева. Так было с назначением представителем ОКНД (в 1989 году) Исмета Кара, в пику уважаемым среди крымскотатарской диаспоры руководителям Национального центра крымских татар США Мемета Севдияра (ныне покойного) и Ф. Юртера. На протяжении десятилетий этот Центр проводил огромную работу по информированию зарубежной общественности о положении крымскотатарского народа в СССР, участвовал в международных конференциях, где поднимал вопросы о положении крымских татар, обеспечивал деятельность за рубежом активистки Национального движения Айше Сеитмуратовой, проводил неоднократное пикетирование советского посольства и штаб-квартиры ООН. Тот же принцип подбора кадров был положен в основу при назначении меджлисовских представителей в Турции, Румынии и Германии.
Рядовой сотрудник турецкой телевизионной компании, с 1989 года - представитель ОКНД, а затем и Меджлиса в Турции, координатор журнала «Эмель» Зафер Каратай за более чем десятилетний срок пребывания в качестве представителя Меджлиса в Турции ни разу подробно не отчитался на Курултае о результатах своей деятельности. А послушать Зафера Каратая делегатам курултаев есть о чем. Хотя бы о результатах трехлетней гуманитарной акции по сбору средств в помощь крымским татарам, прошедшей в Турции под названием «Эвимизни гериверин» («Верните нам наши дома!»).
В рамках этой широкомасштабной акции были собраны немалые средства. Кстати, именно нечистоплотность, манипуляции со средствами, регулярно собираемыми членами крымскотатарских обществ (дернеков) в Турции, допущенные руководством «Курултай-Меджлиса» и их представителями, послужили причиной скандала, когда в 1997 году большая часть руководителей дернеков отказала в доверии представителям «Курултай-Меджлиса» и отказалась иметь впредь дело с М.Джемилевым. Разумеется, тайной окутаны и счета ОО Фонд «Крым» как в Турции, так и в США, Германии, Румынии и т.д.
Между тем то расположение, которое выказывалось М. Джемилеву со стороны высшего руководства Турции, всегда имело вполне прагматическую цель: крымскотатарская диаспора оказывает влияние на избрание десятков депутатов в высший законодательный орган этого государства – Милли Меджлис. Поэтому чеки на десятки тысяч долларов, передаваемые М. Джемилеву лидерами турецких партий, имеют, надо полагать, вполне объяснимую политическую подоплеку, а не представляют собой факт простого человеческого сочувствия к бедам братского народа.
Это относится и к стараниям некоторых турецких политиков увековечить имя М.Джемилева, присвоив его имя какому-нибудь скверу или улице по принципу «услуга за услугу».
Видимо, излишне повторять, что если бы в основе отношений М.Джемилева с политической элитой той же Турции лежали не личный мелкий расчет и гипертрофированное самолюбие, а истинная забота о судьбах тысяч соотечественников, то и поддержка со стороны диаспоры могла быть более продуктивной и ощутимой, а не сводилась бы исключительно к долларовым подачкам, бесследно исчезающим в карманах руководителей «Курултай-Меджлиса».
От имени Меджлиса с 1994 года в международных конференциях, организуемых Федерацией Союза Народов Европы, ассоциированным членом которой является «Курултай-Меджлис», выступает С.Червонная; с 1991-го на международных конференциях с докладами об истории Национального движения крымских татар выступает петербургский историк В.Возгрин, если и имеющий представление о Национальном движении, то довольно поверхностное – не глубже «курултай-меджлисовского» его периода; экономические же интересы «Курултай-Меджлиса» (читай – М.Джемилева), как в Крыму, Украине, так и за рубежом, в основном в Турции, обслуживает советник М.Джемилева по экономическим вопросам АЛернега; рекомендации по стратегии и тактике «Курултай-Меджлиса» готовит наш давний знакомый Э.Паин; следование «Курултай-Меджлиса» в общедемократическом русле обеспечивают старые друзья М. Джемилева по диссидентскому движению – Подрабинек, Лавут, Зисельц, Алтунян; а при необходимости всегда можно посоветоваться еще с одним другом по диссидентскому подполью – Натаном Щаранским, ныне одним из влиятельнейших лиц в Израиле.
В принципе указанные персоны и составляют сегодня настоящий «Курултай-Меджлис». С учетом этого обстоятельства становятся понятными многие, казалось бы, не поддающиеся логике решения «высшего представительного органа крымскотатарского народа». На деле «Курултай-Меджлис» представляет собой корпорацию, состоящую из лиц, преследующих далекие от ожиданий крымских татар и задач его Национального движения интересы.
В то же время известнейший представитель Национального движения житель Германии Февзи Рахман Юртер после многолетних безуспешных попыток добиться от М.Джемилева права представлять интересы «Курултай-Меджлиса» в Германии, на свои страх и риск все же добился упоминания в Законе об остарбайтерах и крымских татар, вывезенных в Германию в годы Второй мировой войны. Так что крымские татары, получающие сегодня компенсацию наравне со всеми остальными узниками нацизма, обязаны этим прежде всего его настойчивости.
Использование статуса председателя «Курултай-Меджлиса» М.Джемилевым для удовлетворения непомерного тщеславия и сведения счетов с соотечественниками оборачивалось настоящими драмами для судеб последних. Так, известнейший в народе певец, бессменный руководитель крымскотатарского ансамбля «Хайтарма» Февзи Билялов за участие в декаде крымскотатарского искусства в Киеве (1993) был буквально затравлен умело организованной кампанией лжи, шантажа и угроз и доведен до инсульта, после которого вскоре скончался; Айдер Османов – известный крымскотатарский писатель, редактор журнала «Йылдыз», на протяжении многих лет страдавший от приступов головной боли и получивший надежду на операцию, расходы на которую брала крымскотатарская община США, натолкнулся на яростное сопротивление М.Джемилева, уязвленного тем, что его «не поставили об этом в известность». Не выдержав затянувшихся переговоров, Айдер Османов покончил жизнь самоубийством.
Энвер Умеров – учредитель и директор Сарабузской национальной высшей школы права – после открытого конфликта с функционерами Меджлиса в лице вице-премьера автономии И.Умерова и вице-спикера Р.Чубарова оказался под жесточайшим давлением фискальных органов. В ходе затянувшихся разбирательств в один из вечеров он был жесточайше избит неизвестными, доставлен в больницу с многочисленными переломами, а после относительного выздоровления был вынужден покинуть Крым.
Так и остались невыясненными обстоятельства гибели забитого насмерть боевиками главного оппонента «Курултай-Меджлиса» Ю.Б. Османова, открыто называвшего «Курултай-Меджлис» «азефщиной» и «гапоновщиной» в Национальном движении крымскотатарского народа.
Десятки крымских татар стали жертвами прямых «наездов» боевиков объединения «Имдат», сотни так и не получили выделенные им средства для завершения строительства жилья. У более чем 200 крымскотатарских предпринимателей были отняты автомобили, а некоторые просто были выброшены из собственных домов и квартир на улицу имдатовской братвой.
Справедливости ради следует сказать, что сомнения в правильности курса «Курултай-Меджлиса» доносились порой из самой его структуры. Как, например, в случае с членом Меджлиса, депутатом фракции «Курултай» Энвером Куртиевым. В интервью газете «Голос Крыма» он как-то заявил, что «в результате компромиссной политики президиума Меджлиса с представителями власти некоторые нормативно-правовые акты, такие, как 10-й раздел Конституции Украины, «Закон Украины о гражданстве» и другие, не защищают права нашего народа – правосубъекта государственности Крыма, а законопроект «О реабилитации и обеспечении прав национальных меньшинств, депортированных с территории Украины» не только уравнивает права коренного народа Крыма с национальными меньшинствами, но и имеет ярко выраженную антикрымскотатарскую направленность».
Само же присутствие 14 депутатов – крымских татар в составе парламента Крыма Э.Куртиев назвал «номинальным и безэффективным, создающим иллюзию решения проблемы коренного народа в законодательной инстанции» [46].
Отметим однако, что это заявление было единственным до скандала в «Курултай-Меджлисе» в 1997 году, и было это скорее гласом вопиющего в пустыне, чем точкой зрения сколько-нибудь значимой группы. К тому времени структура «Курултай-Меджлис» на известных принципах (не без помощи того же Э. Куртиева) уже идеологически и структурно оформилась, превратившись в некий придаток к государственной машине.. К январской (2001) сессии 3-го Курултая Меджлис подошел уже в ранге Совета Представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины, причем с солидным грузом обязательств, принятых от СНБОУ с тем, чтобы «не на словах, а на деле доказать свое доброе отношение к государству Украина». Хотя, впрочем, эти обязательства полностью отвечали личным интересам каждого из членов руководства «Курултай-Меджлиса» – всеми силами удержаться на занятых позициях в «высшем представительном органе».
Кроме того, новое Положение о выборах делегатов Курултая включало норму, позволяющую делегировать общественным организациям, имеющим республиканский статус, собственных делегатов, что, в свою очередь, позволило закрыть зияющую брешь в составе делегатов Курултая, доведя его численность до красивой цифры 250.
Ущербность предлагаемого нового Положения, его очевидная заангажированность практически под весь состав «Курултай-Меджлиса» тем не менее не помешали его принятию. Ни обоснованные доводы противников данного Положения (к примеру, делегата Курултая Аджи Хубедина Куртбединова), ни эмоциональные выступления ветеранов Национального движения (делегатов Курултая 3. Шабанова, Э. Аметова), ни компромиссное предложение делегата Э. Куртиева не возымели действия на аудиторию. Новое Положение, гарантирующее переизбрание практически всего состава «Курултай-Меджлиса», и прежде всего, конечно же, – прежнего состава Меджлиса, было принято.
В принципе ожидать чего-то иного от этого состава Курултая было бы наивным. Система выборов делегатов, изначально скроенная под определенные рамки и стандарты, построенная на принципах клановости, корыстных интересов и сиюминутной выгоды, подобранная по критериям личной преданности как председателю «Курултай-Меджлиса», так и несменяемой когорте его аппаратчиков - Ш.Кайбуллаеву, С.Кадырову, Н.Бекирову, физически не могла позволить пробиться в состав делегатов «Курултая» мало-мальски самостоятельным лицам.
Тем более что впереди маячили выборы в парламент Украины и в органы местного самоуправления. Если амбиции руководства «Курултай-Меджлиса» и лиц из ближайшего его окружения строились из расчета попасть в число депутатов разного уровня, путем обмена-продажи голосов крымскотатарского электората, то задача основной массы делегатов Курултая была хоть и скромнее, но, тем не менее, тоже жизненно важная: удержавшись в ранге делегатов Курултая, сохранить доступ к тем благам, которые этот статус гарантирует. А это в положении репатрианта немало: получение вне очереди квартир, материальной помощи на достройку, гарантированное поступление детей в вуз по квотам Министерства образования Украины, трудоустройство на работу в органы исполнительной власти, получение кредитов на открытие собственного дела, обеспечение бесплатного летнего отдыха для детей и внуков и т.д. Все это, разумеется, за счет действительно нуждающихся соотечественников.
В своем выступлении делегат Аджи Хубедин Куртбединов говорил, что «...инициаторы подготовили «положение-сценарий» своего последующего переизбрания. Об этом свидетельствовало многое. Прежде всего это лишение права избирателя, т.е. народа, непосредственно избирать делегатов Курултая. Это право передавалось «выборщикам», определение которых формально предполагалось на «собраниях». Меджлисы различных уровней наделялись правом формирования и избирательных комиссий, члены которых, в свою очередь, имели право стать выборщиками и делегатами Курултая, т.е. в принципе избирать самих себя. Если говорить проще, новое Положение наделяло небольшую группу сторонников Меджлиса правом создать видимость всенародного избрания делегатов Курултая и переизбрания меджлиса.
Для придания большей зрелищности этому «мероприятию» было предусмотрено 50 квот для делегатов от крымскотатарских общественных и политических организаций, по пропорциональной системе выборов. Однако получение мандата делегата Курултая представителями этих организаций также не зависело от воли избирателей, а определялось упомянутыми выше «выборщиками».
Одним словом, крымским татарам предложили не прямые, не равные и не свободные выборы, а комедию под их видом. Практически – выборы без выбора, или, проще говоря, – гарантированное переизбрание того же состава меджлиса на очередной пятилетний срок.
Еще одним «достоинством» вышеназванного Положения стало, как мы уже говорили, официальное лишение части крымскотатарского народа, не имеющего украинского гражданства, права на участие в избирательной кампании. Причем под это дискриминационное правило подпала не только крымскотатарская диаспора в дальнем зарубежье, но и десятки, сотни тысяч наших соотечественников, волею судьбы остающихся в местах депортации. Фактически к названию будущего Курултая крымскотатарского народа и вроде как избранному им Меджлису теперь можно смело добавить «граждан Украины».
Трудно понять истинные мотивы поведения авторов этого одиозного положения. То ли они хотели подчеркнуть свою лояльность и преданность Украинскому государству, то ли к этому их действительно обязывает статус членов Совета при Президенте Украины. Несомненно одно: сиюминутные интересы упомянутой группы оказались выше основополагающего принципа Национального движения о неделимости крымскотатарского народа.
Хотели того авторы проекта или нет, но они еще раз унизили свой народ, разделив его по признакам сомнительного гражданства, прописки и пр.» [47]
Это решение руководства «Курултай-Меджлиса» вызвало противоречивую реакцию даже среди самой маргинальной его части, хотя и являлось вполне соответствующим установкам, полученным лидерами «ЦИГа-ОКНД-Курултай-Меджлиса» от их кураторов. Недаром С.Червонная, выгодно оттеняя ОКНД перед НДКТ (читай – М.Джемилева перед Ю.Османовым), пишет: «Ни в одном из заявлений ОКНД нет ни речи, ни намека на «реконкисту», на восстановление «национальной целостности» крымскотатарского народа: нет таких слов, такой терминологии, нет и намерения, любой ценой собрать на полуострове весь крымскотатарский этнос».
Нелишним будет в этом же ракурсе припомнить заявления, сделанные М.Джемилевым и его заместителем (ныне бывшим) Дж.Аблямитовым осенью 1999 года, сразу после президентских выборов. Первый назвал в качестве самой настоятельной задачи скорейшее принятие Положения о Совете представителей крымскотатарского народа при Президенте Украины, которое определяло бы статус этого совета как «представительного органа крымских татар». Второй тут же поспешил назвать и «цену», на которую готов согласиться «Курултай-Меджлис» ради такой грандиозной цели: «Напомню, что на 1 ноября 1999 года в Крым переселилось 254 535 крымских татар, а это 99,4% от общего числа депортированных». Дескать, все нормально, сограждане, процесс успешно идет. При этом сознательно оставляется за скобками тот факт, что еще советское правительство пыталось определить некую «квоту» на возвращение крымских татар, называя цифру в 270 тысяч человек!
Все это, впрочем, не удивляет, если вспомнить, какая пропагандистская кампания параллельно проводилась в местах проживания депортированных крымских татар. Показ в узбекском городе Чирчике снятых в Крыму фильмов «18 мая 1999 года: Всекрымский марш протеста» и «Миллетимизнинъ келеджеги – Къырымдадыр», помимо привычной саморекламы меджлисовских функционеров, содержалась и своеобразная установка соотечественникам: «Те, кто намеревается вернуться в Крым, должны надеяться только на свои силы». И в принятом четвертой сессией 3-го Курултая (6 января 2001 г.) Обращении к соотечественникам, проживающим за пределами Украины, прямо говорилось: «Стремление соотечественников возвратиться в Крым в силу определенных обстоятельств возможно только в результате их личной инициативы».
Что «за определенные обстоятельства», думается, теперь понятно. Людям, узурпировавшим право единолично решать судьбу народа, просто некогда заниматься какими-то другими проблемами, кроме своих шкурных интересов.
И старания руководства Меджлиса возложить проблему спасения утопающих на самих утопающих были, надо понимать, благосклонно восприняты Киевом и Симферополем. В подконтрольных СМИ к части ранее депортированных крымских татар и их потомков, количество которых только в Узбекистане составляет, по последним данным, 100 тыс. человек, все увереннее стали применять удобный термин «диаспора». Таким образом, стремлению крымских татар вернуться на родину придается некий оттенок надуманности, искусственности.
Кабмин Украины своим постановлением № 375 от 15 марта 1999 года (глава правительства Пустовойтенко) принимает новый порядок взятия на квартирный учет в соответствии с которым правом на получение государственной квартиры отныне обладают лишь граждане Украины, проживающие постоянно на территории административной единицы, взявшей на квартирный учет. Действовавшее до этого постановление № 278 от 29 мая 1996 года позволяло надеяться на получение квартиры ранее депортированным, вставшим на квартирный учет в 80-90-х годах, но по материальным причинам постоянно проживающим вне пределов Крыма и Украины, в основном в республиках Средней Азии. Под драконовское постановление подпали и те репатрианты, которые вынужденно обустраивались в первые годы массового возвращения на родину в конце 80-х – начале 90-х годов, вставая на квартирный учет по месту будущего постоянного проживания.
Одним этим постановлением его инициатор – Совмин Крыма «облегчил» обязательства государства перед крымскотатарским народом – порядка 25-30 тысяч семей или 100-120 тысяч крымских татар, которые остались вне заботы государства по возвращению и обустройству на родине в Крыму.
Очевидно, что это решение принималось с учетом неоднократных заявлений руководителей «Курултай-Меджлиса» о том, что, «кто хотел, тот уже вернулся…»
Есть же, мол, во всех странах национальные диаспоры других народов, но никто не объявляет это национальным движением.
А раз так, то можно не церемониться. И вот с 1 марта 2001 года в Украине упраздняется существовавший до этого упрощенный порядок получения гражданства бывшими репатриантами, что создало для рвущихся на родину крымских татар массу новых проблем. Обратите внимание на эту закономерность: каждому новому дискриминационному шагу украинского государства в отношении крымских татар предшествуют определенные циничные заявления «Курултай-Меджлиса».
«В этой связи вполне закономерным представляется и рождение в ходе предвыборной кампании блока под названием «Милли Хакъ». В блок вошли лидеры Меджлиса, государственные чиновники различного ранга, представители бизнеса, некоторые представители интеллигенции и, как бы в доказательство благословлении всего и всех сразу, – муфтий Крыма.
Создание такого блока было неожиданным хотя бы потому, что Председатель Меджлиса неоднократно заявлял о невозможности для него войти в какой-либо из блоков общественных организаций, потому что это, дескать, не позволяет занимаемое им положение. Так что же изменилось? Скорее всего, победил привычный расчет: отдавать 50 мест делегатам с неизвестной политической ориентацией – дело рискованное.
Регистрируя этот блок, Центральная избирательная комиссия нарушила принятые ею же решения о запрете участвовать в выборах общественным организациям, не имеющим республиканского статуса. А блок «Милли Хакъ» как раз и был создан общественными организациями, имеющими местный статус (городской, районный). В то же время другим организациям, имеющим такой же статус, участвовать в выборах было-таки запрещено…
Но здесь важно другое.
Первое. Кто бы ни выиграл на этих выборах, какой бы ни оказался расклад политических сил, прошедшие выборы делегатов 4-го Курултая являются недемократичными, а «избранные» в результате этих выборов органы однозначно являются нелегитимными.
Второе. Выборы показали крайнюю непопулярность Меджлиса в среде народа, даже среди своих сторонников, коим является и «корпус выборщиков». Процент сторонников Меджлиса, если судить по рейтингу созданного им блока «Милли Хакъ», составляет даже среди «выборщиков» всего лишь примерно одну треть от общего числа.
Третье. Проведение выборов дало возможность многим представителям интеллигенции и различным общественным организациям в полной мере ощутить непосредственно недемократический стиль и методы «руководства» Меджлиса.
Четвертое. Усиленная тенденция вхождения лидеров Меджлиса в официальную власть, нелегитимность «избираемого» органа в дальнейшем могут способствовать перерождению представительных органов, превращая их в придаток какого-либо органа государственной власти.
Пятое. Цели и задачи, поставленные 2-м Курултаем крымскотатарского народа для восстановления национальной целостности крымскотатарского народа и восстановления национальной государственности, реабилитация крымскотатарского народа и компенсация ему материального и морального ущерба, нанесенного депортацией, другие основополагающие требования вновь избираемый представительный орган предаст забвению и вместо этого народу будет предложена новая доктрина «интеграции в украинское общество» и «вхождения в эту власть лидеров Меджлиса»... [48]
Подобную оценку сложившегося механизма выборов кандидатов Курултая, с новшествами, призванными создать иллюзию активности избирателей, фактически разделило и поддержало общественно-политическое движение «Миллет», учрежденное изгнанными из «Курултай-Меджлиса» 16-ю бывшими его членами. В Заявлении президиума политсовета от 10.03.2001г. сказано: «...ОПДМ заявляет, что принимать участие в спектакле под названием «выборы делегатов 4-го Курултая» не будет и, следовательно, не признает легитимность избранного таким образом представительного органа». [49]
Однако механизм был запущен, и предвыборная работа началась: меджлисы всех уровней, не отвлекая внимания представителей общественных организаций от сбора подписей в свою поддержку, формировали «корпус выборщиков», от которого и зависел в основном результат выборов.
Сам по себе оказался интересным списочный состав кандидатов в делегаты Курултая от общественных организаций, принявших участие в выборах: блок крымскотатарской интеллигенции «Ана Юрт», Лига крымскотатарских юристов «Инициум», Крымскотатарская национальная партия «Адалет», Крымскотатарский национальный молодежный центр «Янъи далгьа», Избирательный блок ОКНД, Ассоциация крымскотатарских работников образования «Маарифчи», Исламская партия Крыма, Избирательный блок «Милли Хакъ», Лига крымскотатарских женщин, Общество крымскотатарских репатриантов «Ираде», а также те, кто баллотировался на местах по мажоритарной системе.
Сам ход выборов и их результаты соответствовали тому, о чем говорилось в выступлении Аджи Хубедина Куртбединова: из 15-ти членов Центральной избирательной комиссии по выборам делегатов 4-го Курултая 14 переизбирались в новый его состав (Нариман Абдурешитов, один из 16-ти изгнанных членов Меджлиса, не получил заветного мандата).
Таким образом, функционеры Меджлиса практически без потерь переизбрались в новый (старый) его состав как благодаря спискам от общественных организаций, так и при помощи протоколов собраний «выборщиков».
Например, С. Кадыров избран от Севастополя, Ремзи Аблаев – от Алушты, Джульверн Аблямитов – от Кировского рай она, Рефат Чубаров – от Красногвардейского, Эльдар Сейтбекиров – от Херсонской области, а, скажем, постоянно проживающий в Крыму личный курьер М. Джемилева Исмет Заатов нашел себя в списке «избравшихся» от... Узбекистана.
Успешным оказались выборы и для таких скандально известных лиц из ближайшего окружения М. Джемилева, как Решат Кенже и его заместитель по криминальному сообществу «Имдат» Ремзи Ильясов. Их «избрали» соответственно Первомайский и Симферопольский районы, а Эдема Эннанова – Джанкойский.
Для Эльведина Чубарова нашли место в протоколе собрания выборщиков Красноперекопского района. Шевкет Меметов (ныне советник крымского премьер-министра С. Куницына) – главный редактор крымскотатарской редакции Крымского телевидения, «избрался» в Первомайском регионе. Надир Бекиров предпочел Советский район, Тимур Дагджи – бывший инструктор ЦК Компартии Узбекистана, активный пропагандист укоренения крымских татар в Узбекистане, кому приписывается авторство печально знаменитого «Письма 17-ти», прошел по списку «Инициума». Сейран Усеинов – один из группы «достойных представителей крымскотатарского народа», переброшенных в июне 1987 года органами спецрейсом Аэрофлота в Москву для встречи с высшим советским руководством, избран по списку «Маарифчи».
Просмотров: 10131
